Позвольте, сегодня я буду писать от первого лица. Так удобнее, к тому же, речь пойдет в основном о моих личных наблюдениях. Думаю, что третьего января можно позволить себе такую фамильярность. Теперь к делу.
Каждый год, в преддверии «католического» Рождества, которое на самом деле никакое не католическое, я начинаю наблюдать. Наблюдать за картинками в праздничной рекламе, за слоганами, за всем, что связано с рождественско-новогодне-рождественскими праздниками. Очень интересно, какой причудливый фьюжен из русских дореволюционных традиций, советских и американских заваривается в нашей актуальной культуре.
Часть наблюдений отложим на после Рождества. Сегодня немножко поговорим о Новом годе и Деде Морозе.
Я не знаю, как корректно описать эволюцию новогоднего дедушки. С одной стороны, он совершенно не изменился. С другой — мы его потеряли. В общем, сейчас все объясню, а вывод вы сделаете для себя сами, в зависимости от ваших собственных взглядов на то, что такое Россия и СССР.
Прошло два с половиной года с тех пор, как «Компания Кока-Кола» покинула российский рынок. Нас больше не радуют рекламой в красных тонах, Санта не приносит любимый напиток к праздничному столу. Пока маркетологи «Коки» заняты чем-то другим, давайте внесем ясность — Санта Клауса придумали не они. Даже красный цвет одежды ему придумали не они. Скорее всего, они даже не стали популяризаторами красного кафтана и шапки, а просто взяли яркие популярные цвета, подходящие к бренду.
Как известно, наш, русский Дед Мороз традиционно носил белую или синюю шубу. Так? И здесь ошибка. Если взглянуть на старинные рождественские открытки, то окажется, что на них достаточно и красных шуб. Кроме того, на иностранных изображениях нередко фигурирует белое одеяние.
Типографская культура в то время у всего Запада (включая Россию) была общая. В России работали немцы, русские изображения тоже могли иногда куда-то просачиваться. Но в случае с объединенными цветами Деда Мороза, ситуация проще — устоявшегося образа не было, художники подглядывали друг у друга.
Ведь Дед Мороз это не фольклорный образ. По крайней мере в России. У русских крестьян ничего подобного ему не было и в помине. Больше того: до XX века в деревне не отмечали Новый год.
О происхождении Деда Мороза точно ничего неизвестно. Первый похожий на него образ сочинил для своих сказок князь Александр Николаевич Афанасьев. Но его морозный дед был связан с весной, а не с Новым годом, никому ничего не дарил и жил в какой-то своей Нарнии, в которую надо лезть через колодец. Скорее всего, этот образ уже навеян немецкий или какой-то другой хорошо знакомой образованному русскому человеку культурой. Попытки интегрировать в праздник немецкого Кнехта Рупрехта тоже зафиксированы. В конце концов, «Рождественский Отец» в виде мужчины в зеленом кафтане, отороченном мехом, существовал у англичан (да что такое, опять эти) аж в XVI веке (галковскоманы, только заикнитесь мне про предел оптики).
В течение второй половины XIX века и создался образ «Рождественского деда», которого мы сейчас знаем как Дед Мороз. Это продукт осознанного творчества, городской фольклор, не связанный ни с русским, ни со славянским. Разве что очень-очень-очень косвенно.
Рождественско-новогодние образы в каждой стране имеют свои особенности, так что любителям «русской уникальности» не стоит унывать и отворачиваться от Деда Мороза как от иностранного агента. Он наш и такой же наш, как другие общеевропейские вещи.
А насчет цвета шубы не переживайте. Дело в том, что раньше была очень широка практика «перебивать» надписи на открытках и рекламе. Русский бренд пива мог стырить немецкую картинку, а русский открыточник…
В общем, вы поняли, да? Дед Мороз как бы говорит вам: «Я русский, я немец, я американец, я англичанин». Здорово, что в Новый год есть что-то, что объединяет не только нас с друзьями и семьей, но и со всей большой Европой и коллективным культурным Западом без которого немыслима Россия. Никакие войны и санкции не разделят нас, потому что у нас одна судьба, один праздник и один Дед Мороз — пусть он и прячется под разными псевдонимами.
В следующем выпуске вы узнаете, почему советский Новый Год и американское Рождество — это самые духовно близкие праздники.
