Честно говоря, приступая к просмотру, мне отчасти хотелось, чтобы консервативные СМИ слегка перегнули со своими опасениями. Все-таки очень тяжело поверить в то, что крупнейший медийный конгломерат снимет фильм для педофилов. Да, возможно сюжет будет плохим, в нем раз эдак 10 пережуют тему угнетения угнетенных, кто-нибудь восстанет против белых-цисгендерных-прочая-прочая…Ну вы поняли. Нетфликс.
Однако реальность оказалась страшнее самых жестких прогнозов медиа правого толка. Давайте же посмотрим, что не так с фильмом «Cuties».
SPOILER ALERT
Картина открывается печальной сценой: главная героиня, темнокожая девочка 11-ти лет по имени Эми горько плачет под этническую музыку. Что же её так расстроило? Скоро узнаем.
Итак, экспозиция. Семейство мигрантов из Сенегала, включающее в себя Эми, двух её маленьких братьев и мать, переезжает в некую неназванную европейскую страну и начинает обустраиваться в новой квартире. Квартира, к слову, выглядит достаточно цивилизованно: чисто и просторно, короче, без родной чернухи с тараканами и сгнившими дверями. Однако одна из комнат остается пустой, а мама строго запрещает Эми туда заходить (это чеховское ружье еще бомбанет в середине фильма). Девочка расстраивается, потому что ей придется жить в одной комнате с мелким братом, и периодически ноет, но маман остается непреклонной.
В одной из первых сцен Эми вместе с матерью отправляется на мусульманскую проповедь, где тетя главной героини рассказывает о том, что хорошая женщина должна слушаться Аллаха, быть покорной женой и носить платок. Но, как мы узнаем чуть позже, девочке подобные правила совсем не по душе.
После проповеди Эми заходит в местную прачечную и видит там девочку своего возраста, которая задорно пляшет под хип-хоп и пытается выпрямить волосы утюгом. Это — Анжелика, соседка по дому и будущая подруга главной героини.
В первый день учебы в европейской школе Эми замечает Анжелику в компании еще 3-х подружек (тут, к слову, полный разгул diversity: есть и темнокожая, и пухлая бодипозитивщица, и девочка в очках). Они весело танцуют в откровенных нарядах — коротких юбках и платьях, облегающих фигуру до такой степени, что можно рассмотреть то, что мне не очень хочется рассматривать, а еще доводят местную училку, за что получают выговор. На детях, да-да, детях, пусть даже с химической завивкой и накрашенными губами, такие костюмы выглядят пугающе неуместно, будто бы девочки распотрошили мамины шкафы, напялили самые кричащие и не сочетающиеся друг с другом тряпки и, дополнив образ туфлями на каблуке, отправились в школу. Типа взрослые. Но Эми отчаянно хочется узнать побольше о яркой компании.
Тут, собственно, все и начинается. Эми ворует у своего кузена телефон, чтобы фоткаться с губами уточкой и постить это в соцсетях. Анжелика тоже ворует — одежду какого-то мужика из прачечной (возможно потому, что он белый). Эми спасает её от гнева “угнетателя”, спрятав в своей квартире — так завязывается их дружба. Таинственная закрытая комната перестает быть таинственной: оказывается, отец Эми взял себе вторую жену и скоро собирается переехать к семейству из Сенегала.
Как вы думаете, чем маленькие 11-летние девочки занимаются в уборной? Используют комнату по назначению? Списывают домашку? Красятся? А вот хрен там. По мнению режиссер_ки фильма, они обсуждают секс, размеры мужских половых органов и разнообразные сексуальные практики. А еще смотрят тематические видосы на экране ярко-розового, облепленного блестками телефончика. Ага-ага.
Одним просмотром дело, конечно, не ограничивается. Гоп-компания настолько увлекается sex education, что отправляет Эми в мужской туалет — снимать предмет обсуждения с натуры. Маленькая девочка пробирается в мальчуковый клозет с телефоном наперевес и направляет камеру на старшеклассника, который занят очевидным биологическим процессом. Затея проваливается, а я выдыхаю с облегчением, потому что происходящее на экране становится уже не просто некомфортно, а даже страшно наблюдать. 11-летние дети смотрят (и пытаются снимать) порнографию. Окей, Нетфликс, что дальше?
А дальше появляется центральное событие сюжета: танцевальный конкурс. В нем девочки мечтают поучаствовать и занять первое место, для чего организовывают группу под названием Cuties. Помните украденную мобилку? Именно благодаря смартфону Эми берут на репетицию — в качестве оператора. Когда она тоже пытается танцевать, никто не воспринимает героиню всерьез. Знаете, почему? Анжелика, как неформальный лидер группы, критически осматривает новую подругу и останавливается на пятой точке, выдавая комментарии в духе старого доброго Двача. Не тот размерчик-с. Плосковато.
Но Эми не сдается. Все свободное время она посвящает тренировкам, активно учится танцевать и смотрит видео со стриптизершами во время коллективной молитвы.
Совместные тусовки девочек-Cuties выглядят не менее неоднозначно: игры с использованными презервативами, секс-чат и обещание прислать парню из интернета фотку голой груди. Представьте себе идиллическую сценку, типичную для подросткового кино: пять улыбающихся девочек зависли перед экраном ноутбука и с интересом наблюдают, что же будет дальше. А что происходит на экране? Пфф, пустяки. Видеочат и обмен эротическими сообщениями. Мне хочется разбить монитор компьютера и стереть себе память. Как это вообще попало в дистрибуцию? Этот фильм хоть кто-то смотрел целиком?
Пока я пребываю в полнейшем ах…е, пухляшка Ясмин случайно включает камеру на ноутбуке, и парень из видеочата понимает, что общается с маленькими девочками, отчего пугается и посылает оных куда подальше. Девочки, в особенности Анжелика, приходят в ярость и выгоняют Ясмин из группы.
Когда Ясмин пытается помириться с бывшими подругами и извиниться за инцидент с камерой, Анжелика взрывается и избивает девочку. Нет, не просто размахивает руками и хаотично пытается задеть противника, как ребенок, не умеющий драться, а методично и жестоко бьет — по голове и груди. Сама драка снята крайне странно: в кадре постоянно мелькает нижнее белье Ясмин, от чего мне хочется врезать оператору. Я не знаю возраст актрисы, но по сюжету героине 11 лет. Не рановато ли для таких ракурсов? Про то, что по сюжету картины избиение девочки за случайное действие подается как приемлемый способ решения конфликта, я вообще, пожалуй, промолчу. Ну почти.
Время идет. Вместо Ясмин в группе начинает танцевать Эми, которая успела научиться тверкать лучше всех. Иронично, но теперь именно она показывает другим девочкам, как правильно (трясти жопой) двигаться. Именно здесь и появляется нашумевшая сцена, так широко разошедшаяся по интернету. Я смотрю её с абсолютным спокойствием, потому что то, что уже происходило в кадре, явно уделывает этот фрагмент по расшатыванию окна Овертона.
Вторая половина фильма ничуть не уступает первой в своей “широте взглядов”. Тетя заставляет Эми помогать с готовкой еды к приезду отца с новой женой, Эми плачет и страдает, опаздывает на отборочный этап конкурса, а еще сталкивается с естественными женскими проблемами, что режиссер решил показать в кадре максимально натурально, открыто и честно (на этом месте автор рецензии ушел блевать, так что просто посмотрите на кадры из фильма).
Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. На Эми и компанию ополчается конкурирующая фирма — команда девушек-старшеклассниц, которые тоже хотят выиграть конкурс. Одна из них бросает в героинь банкой газировки, после чего Эми лезет в драку (создается впечатление, что по мнению режиссер_ки все проблемы необходимо решать только при помощи мордобоя) и пытается накостылять сопернице, но проигрывает в неравной борьбе. В отместку старшеклассницы стягивают с Эми штаны, фотографируют её детские трусы и рассылают этот занимательный контент по всей школе. Может быть, зритель понимает это из контекста? Или из общих планов? Разговоров персонажей? Как бы не так! В фильме эта сцена показана в подробностях, крупно. Настолько, что я закрашиваю часть скриншота перед тем, как прикрепить его к тексту. Начинаю нервно оглядываться на дверь — после просмотра подобных сцен появляется страх и неловкое чувство незаконности. Это точно не запрещенный контент?
Раздосадованная Эми ворует у матери деньги и покупает на них себе и подружкам… нет, не платья принцесс, шоколадки или игрушки, а нижнее белье всех возможных видов и расцветок. Маленькие тонконогие девочки с ярко накрашенными лицами, в коротких шортах и кроп-топах, девочки, своим видом больше напоминающие представительниц древнейшей профессии, шагают по дороге и швыряют в воздух разноцветные лифчики, а на фоне звучит вдохновляющая музыка, под которую автор рецензии уходит блевать во второй раз.
Как только мне начинает казаться, что хуже фильм стать уже не может, этот “шедевр” леволиберального искусства пробивает очередное дно. Кузен Эми, явно взрослый мужчина (почему это важно? сейчас поймете) ловит её с пропавшим телефоном и требует вернуть гаджет обратно. Эми телефон жизненно необходим, чтобы постить откровенные фотки в соцсети, снимать клипы для подружек и болтать с ними по видеосвязи, поэтому она пытается его вернуть. И начинает медленно стягивать с себя одежду, томно глядя на шокированного родственника. Раздеваться. В кадре. Явно предлагая эротические услуги в обмен на айфон. Девочка, которой 11 лет.
Кузен ведет себя неожиданно адекватно и отказывается от предложения, после чего отбирает злосчастный телефон у героини. Но та не сдается, кусает его за руку, хватает мобилку и запирается в ванной. Там она снимает одежду с нижней части тела (оператор старательно показывает зрителю, что всю) и фотографирует свои половые органы, а потом выкладывает фото в соцсеть. На этом моменте, пожалуй, можно закончить обзор фильма и уйти в запой, но мне не дает все бросить чувство журналистского долга. Сделав фото, Эми приоткрывает дверь ванной и выкидывает телефон в коридор — подавись, мол, товарищ владелец.
Каким-то фантастическим образом чудо-соцсеть фоточку не блокирует, и на следующий день о поступке Эми узнает вся школа. Её все подряд называют шлюхой, и даже подруги из клуба Cuties считают поступок явным перебором, из-за чего исключают девочку из команды. Зачем Эми вообще это сделала? Оказывается, хотела проучить старшеклассниц и доказать, что она не ребенок. Проучила, 10/10.
Для участия в финале танцевального конкурса вместо Эми девочки снова берут в команду Ясмин, с которой неожиданно мирятся. Домашняя жизнь героини превращается в ад: мать узнает об украденных деньгах, тетя пытается изгнать из непутевой племянницы бесов, а отец все-таки привозит в дом вторую жену.
Фильм близится к концу. Так как же героиня выйдет из сложившейся ситуации? Попытается помириться с подругами? Договориться с семьей? Придумать хитрый план? Не. Она просто сбежит из дома и столкнет Ясмин в речку, чтобы та не попала на конкурс.
Подружки внезапно забудут о всех разногласиях и выйдут на сцену.
Неожиданно в финале танца Эми накрывает флэшбек. Хип-хоп сменяется на заунывный этнический мотив, девочка плачет, сбегает со сцены и мчится домой. Там она обнимает маму, переодевается и спускается во двор, где прыгает на скакалке — все выше, выше и выше. Фильм заканчивается. Титры.
Что произошло с конкурсом, кто выиграл, что будет со второй женой отца и с семьей вообще — всего этого мы не узнаем, да мне, честно говоря, не особо и хочется.
Этот фильм не просто плох — он отвратителен по своей сути. Начиная от бесконечных крупных планов задниц несовершеннолетних детей и заканчивая псевдо-моралью в духе “воруй, дерись, калечь людей, все равно в итоге все будет хорошо”. Маленькие девочки в “Cuties” буквально зациклены на теме секса — по мнению автора картины, у них в принципе нет других интересов, в кадре они почти не говорят ни о чем другом. Все эти “милашки” получились в итоге ужасно ненатуральными, фальшивыми, плодом больной фантазии психически нездорового человека. Да, дети взрослеют и интересуются самыми разными темами, но показывать их малолетними эскортницами — верх идиотизма! Попытка сыграть на теме угнетенных мигрантов тоже провалилась — главной героине не хочется сочувствовать, несмотря на все её трудности — ей хочется дать леща. Но больше всего мне хочется посмотреть в глаза режиссер_ке, которая сняла это счастье педофила. Посмотреть в глаза, а потом сдать в психдиспансер.
