В середине XIX века происходит трансформация ирландского национализма. Голод и скитания обрекли ирландцев на поиски виноватых, крайне политизировав этот небольшой народ. Из движения элиты (в основном, кстати, протестантской) национализм «уходит в люди» и становится массовым явлением, флагманом борьбы за гражданские права.
Стоит оговориться, что ирландский национализм имеет два лица. Первое – это конституционная борьба за права, проходящая в рамках закона и осуществлявшаяся, прежде всего, ирландской аристократией. Начало ей положил Даниел О’Коннел в первой трети XIX века, еще до голода. Он был сторонником создания ненасильственного политического движения и стремился отменить акт об унии Великобритании и Ирландии 1801 года, который был введен после восстания 1798 года и сильно ограничил католиков в правах. Как и более поздние приверженцы конституционного национализма, такие, как Исаак Батт, Чарльз Парнелл и Джон Редмонд, О’Коннел был знатным и состоятельным монархистом. Другой стороной медали стала вооруженная борьба, традиция которой в Ирландии уходила в средневековье. Эта радикальная форма обрела политическое измерение после того же восстания Вольфа Тона в 1798 году. Тогда она и получила название республиканизма, так как сторонники протеста воодушевились Французской революцией и находились в тесных связях с Первой республикой.
Конституционный национализм скорее будет интересен узкому кругу специалистов, ведь в нем гораздо больше английской юриспруденции, чем ирландской истории. А от республиканизма, напротив, веет духом авантюрного романа. Например, в 1796 году Директория, правительство революционной Франции, пыталась высадить пятнадцатитысячный десант в Ирландии для помощи республиканцам из организации United Irishmen, но попытка оказалась неудачной. А в 1798 году в поддержку уже восставшим ирландцам французы послали около двух тысяч солдат. Это событие стало последней попыткой военной интервенции в Британии. Но по-настоящему корни республиканизма проросли и окрепли уже позже, причём совсем в другой стране.
К 50-м годам XIX века ирландцы, убегая от голода и нищеты, разъезжались по многочисленным британским владениям, поскольку в большинстве своем к тому времени уже говорили по-английски. Но помимо британских колоний и самой метрополии была еще одна англоговорящая страна, сыгравшая впоследствии важную роль в истории ирландского народа. Это Америка. В 1840–50 гг. именно США становятся основной целью большинства эмигрантов. Республиканские идеалы и экономические свободы в Штатах притягивали к себе буквально вымирающую Ирландию. Кроме того, репутация Америки как страны, несколько раз одолевшей Англию, вызывала однозначные симпатии у ирландцев. В их восприятии США являлись эдакой большой Ирландией, у которой получилось всё то, что не получилось у настоящих ирландцев. Ведь незадолго до этого США выиграли Войну за независимость против Англии и повторно закрепили успех в 1812 году. Поэтому основной поток обездоленных стремился попасть именно в Америку, ведь в США исповедовали схожие взгляды и строили, по тем годам, совершенно новое общество.
1,3 миллиона человек эмигрировало из Ирландии в 1841-1850 гг. 70% из них уехали в США, 28% в Канаду и 2% в Австралию.
Многие эмигранты страдали от лихорадки, усугубленной тесными антисанитарными условиями на бортах кораблей. Эти корабли запомнились современникам как coffin ships – корабли-гробы. Вспышки заболевания появлялись повсеместно. По разным оценкам, около 40% пассажиров, плывших самым дешевым классом, умирало в пути или вскоре после прибытия. Многие корабли находились в частных руках, и капитаны, грубо нарушая инструкции, переполняли их людьми и хорошо на этом зарабатывали.
Один из очевидцев описывал происходящее так:
«Этот корабль ушел с 476 пассажирами на борту, из которых 158 умерло в пути, включая капитана, помощника и 9 членов экипажа. Через три дня после прибытия из экипажа остался только второй помощник, один матрос и юнга, остальные умерли или попали в больницу».
Вскоре американские власти столкнулись с заболеваниями, которые быстро распространяли иммигранты, и ввели карантин. Переселенцев помещали в карантинные центры, откуда их не выпускали до выздоровления или смерти. Количество иммигрантов увеличивалось, и ко второй половине 1850-х они стали серьезной проблемой. Многие из выживших переселялись на новые колонизируемые территории на западе, но большинство оставалось в городах восточного побережья, устраиваясь на самые низкооплачиваемые работы. Росли проституция и криминал. Многие иммигранты привезли с собой ненависть к Великобритании и обвиняли англичан в голоде и пережитых страданиях.
В середине 50-х в США также попадает часть активной республиканской интеллигенции. После краха восстания 1848 года многие члены ячеек Young Ireland были арестованы, помещены в английские тюрьмы и сосланы в Австралию. Другие вынуждены были бежать на континент, чтобы избежать ареста. В 1848 году из Парижа в Нью-Йорк приезжает Майкл Доэни, а в 1854 вслед за ним Джон О`Махони. В течение семи лет после неудавшегося восстания О`Махони жил бедняком во Франции, где вместе с другими соратниками выживал за счет переводов и преподавания. Вместе с Джеймсом Стивенсом и другими «младоирландцами» он был вхож во французские революционные кружки, опыт и навыки которых в то время были значительно богаче.
Джон О`Махони и Майкл Доэни.
Джеймс Стивенс.
В 1853 году Джон Митчел, организатор восстания 1848 года и герой нашего прошлого рассказа, бежит из Австралии в Нью-Йорк. Узнав о побеге Митчела, О`Махони выезжает ему навстречу. Вскоре после прибытия в Нью-Йорк Митчел избирается главой Emmet Monument Association, национального движения ирландцев в США и предтечу организации фениев. Одними из основателей становятся О`Махони и Доэни. Ассоциация была названа в честь республиканского символа – памятника Роберту Эммету. Эммет был лидером восстания 1803 года, короткого и романтического отголоска восстания Вольфа Тона времен Французской революции. Последняя воля бунтаря Эммета прозвучала речью с эшафота на его казни в Дублине. Он просил ирландцев предать его имя забвению до тех пор, пока Ирландия не обретет свободу. Водружение памятника стало республиканским символом освобождения и основной целью организации. Ведь для того чтобы поставить памятник Эммету сначала пришлось бы добиться независимости Ирландии, поэтому само название ассоциации передавало закодированное сообщение, призывающее к национальной борьбе. Так в течение нескольких десятилетий была заложена ирландская республиканская традиция, трепетно поддерживаемая следующими поколениями националистов.
Фрагмент предсмертного обращения Эммета:
«Let no man write my epitaph; for as no man who knows my motives dare now vindicate them, let not prejudice or ignorance, asperse them. Let them and me rest in obscurity and peace, and my tomb remain uninscribed, and my memory in oblivion, until other times and other men can do justice to my character. When my country takes her place among the nations of the earth, then and not till then, let my epitaph be written. I have done».
Emmet Monument Association имела секретную военизированную ячейку. Первое серьезное объединение, построенное вокруг авторитетных лидеров восстания 1848-го, быстро снискало поддержку среди американских ирландцев, но испытывало серьезные проблемы с финансированием. Ассоциация разрасталась, и ей требовались деньги. К концу 1853-го уже вовсю разгоралась Крымская Война, и лидеры ассоциации стали налаживать тесный контакт с представителями Российской Империи в США.
Как потом вспоминал Джозеф Дениффе, американо-ирландский писатель, фений и член ассоциации, русский консул в Вашингтоне обещал республиканцам помощь и даже намекал на организационную и логистическую поддержку Российской Империи в восстании американских ирландцев на родине, в самом тылу англичан.
В 1855 году ассоциация отправляет Дениффе назад в Ирландию для установления связей с местными националистами. Он привозит им следующее сообщение от О`Махони, тогда уже фактического лидера ассоциации:
«Восстание будет в сентябре. У нас есть 30 000 человек, готовых к бою. Все что сейчас нужно – это деньги для того чтобы все осуществить, и в настоящее время принимаются меры, чтобы обеспечить финансирование. Мы предлагаем брать на себя финансовые обязательства, и некоторые из самых богатых представителей нашей нации уже на это готовы».
На первый взгляд, это может выглядеть как попустительство американских властей. Это не совсем так, ведь англо-американские отношения оставались очень холодными на протяжении всего XIX века, а русско-американские, наоборот, становились все теплее. В 1800-е годы русские и американцы обмениваются постоянными посланниками, то есть появляются регулярные дипломатические отношения. В 1810-е основывается русская колония Форт-Росс. В 1830-е США и Россия подписывают трактат о взаимной торговле и мореплавании. В 1840-е американские инженеры уже консультируют строительство железных дорог в России, а в 1850-е появляется Русско-Американская Торговая Компания. США направляют гуманитарную миссию в Россию в Крымскую Войну, а русский флот заказывает строительство кораблей в американских верфях. За счет антианглийских настроений в эту эпоху происходит сближение и русских, и ирландских, и американских интересов.
Крымская Война закончилась довольно внезапно, и планам о вооруженном вторжении не суждено было сбыться. Хотя большинство источников (коих очень немного) это и отвергают, но очень вероятно, что русские успели оказать некую поддержку республиканцам. Ирландскую диаспору в Америке тогда сотрясал раскол за расколом, во многом из-за финансовых вопросов и теоретических споров. Митчел уехал в Теннесси и основал новое движение, а в националистических кругах все чаще вскипали конфликты. И в аккурат к концу Крымской войны О`Махони и Доэни создают фенианское братство, которое растет как на дрожжах и уже через несколько лет завоевывает серьезное влияние. Откуда на это средства у беглых революционеров?
Многие бывшие «младоирландцы» поддерживали связь друг с другом и были интегрированы в новое национальное движение, стержнем которого стала Америка. Так, Джеймс Стивенс, товарищ О`Махони по революционной борьбе и парижской эмиграции, оставался во Франции и поддерживал контакт с революционными кружками. Впоследствии он вернется в Ирландию, чтобы возглавить ирландское крыло новообразованного фенианского братства (fenian brotherhood), которое стало называться IRB – Irish Republican Brotherhood (или Irish Revolutionary Brotherhood). Весьма вероятно, что высокий ранг в фенианской иерархии Стивенс занял не просто так, а его пребывание в Париже наверняка служило финансовым задачам ирландских революционеров. Стоит ли говорить о том, что антианглийские настроения во Франции тогда тоже были довольно сильны?
Флаг IRB.
Как это ни парадоксально, крупную поддержку населения в Штатах фенианское братство получило благодаря громким захоронениям лидеров восстания «младоирландцев». Пролоббировав в 1857 году кампанию в прессе, республиканцы собрали серьезные суммы на захоронение Филиппа Грея, видного деятеля восстания 1848 года. По-настоящему активное личное и финансовое сообщение между О`Махони в Нью-Йорке и Стивенсом в Париже начинается именно тогда. Провернув еще несколько таких дел, братство крепче встает на ноги. По крайней мере, сами революционеры в мемуарах именно так описывают свой внезапный успех.
Стивенс организует крыло фениев в Ирландии по просьбе О`Махони и Доэни. Фенианское братство открывается сначала в Нью-Йорке, а затем в том же году и в Ирландии, на день Святого Патрика. Дениффе становится эмиссаром между американским и ирландским крыльями и передает Стивенсу деньги, которые тот потребовал от американских соратников на организацию революционного подполья.
Фении в США и Ирландии организовались в ячейки, которые сами они называли кругами. Фенианский круг представлял из себя нечто вроде военного полка: полковник или центр («А») выбирал 9 капитанов («В»), которые, в свою очередь, выбирали себе сержантов («С»), каждый из которых выбирал себе 9 рядовых («D»). В Британской Империи и за пределами США фении действовали тайно. Система секретного управления строилась сверху: «А» был лично известен только «В», который был лично известен только «С», и так далее вплоть до рядовых. Эта модель была скопирована с французских и итальянских революционных организаций и, по сути, очень сильно походила на военизированную масонскую ложу. Чуть позже фении становятся одной из первых трансконтинентальных организаций с финансовым центром в Париже и операционными ячейками в Ирландии, США, Великобритании, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке.
Джон О`Махони в форме времен Гражданской войны в США.
В 1861 году начинается Гражданская война в Америке. Большинство ирландцев обосновались в северных штатах и были призваны служить, когда южные штаты отделились и сформировали Конфедерацию. Многие ирландцы с обеих сторон организовали свои собственные подразделения, унаследовавшие ирландские обычаи, в т.ч. религиозные: эти формирования проводили католические мессы и имели своих священников. Одним из таких подразделений стал 69-ый пехотный полк, известный также как Fighting 69th. Он был основан республиканцами из братства, и многие фении получили богатый опыт полномасштабной войны в рядах этого полка. Впоследствии республиканцы из партии Sinn Féin, наследницы фениев и IRB, прибегнут к тем же методам, отправляя своих членов в окопы Фландрии в Первую мировую войну. Разумеется, в составе британской армии.
В 1866 году, сразу после конца Гражданской войны в США, фенианские повстанцы самовольно атакуют британскую Канаду. Идеологически оккупация Канады рассматривалась фениями как операция по обмену заложниками: республиканцы возвращают захваченную Канаду британской короне в обмен на захваченную англичанами Ирландию. Однако в этом деле и прозаичная реальность помогла попутным ветром. Огромное американское пространство, растерзанное кровопролитной гражданской войной, начало восстанавливаться, и американское государство происходящим на канадской границе интересовалось не сильно. К тому же неоднократные попытки помощи конфедератам, осуществляемые британцами из Канады, усугубляли отторжение американцев: на многие вещи в отношении нерадивых соседей они готовы были смотреть сквозь пальцы. Фении, вероятнее всего, не думали о большой североамериканской политике и, руководствуясь более приземленными мотивами, шли в обычный набег на давнего неприятеля в удобный для этого момент. Кроме того, усилиями Стивенса готовилось очередное восстание в Ирландии, ведь финансовые трудности были во многом преодолены. Накануне восстания, в 1866 году, Стивенс едет в Америку и собирает там средства для его осуществления.
Набеги продолжались с 1866 по 1871 годы. Тяжело сказать, насколько эти действия были согласованы с фенианским руководством. Изначально О`Махони поддержал первый рейд на остров Кампобелло в Новом Брауншвейге, но затем никак не высказывался о последующих набегах. Вполне возможно, что эти действия могли стать коллективным волеизъявлением вооруженных формирований, впервые назвавших себя Ирландской Республиканской Армией именно тогда. Но это лишь догадки, ведь организация братства не позволяет проследить, чей приказ выполнял каждый круг, участвовавший в канадских рейдах. Так разбойники Ниагары заложили еще одну традицию, встретившую свой рассвет немногим позже.
Английские войска в Канаде, состоявшие в основном из местных поселенцев, встретились лицом к лицу со множеством организованных в военизированное братство ирландцев, которые успели поучаствовать в полномасштабных боевых действиях. В отличие от них в последний раз канадцы участвовали в крупных столкновениях в 1812 году и были совершенно не готовы к встрече с хорошо обученными и закаленными противниками. Помимо очевидных политических и финансовых причин, своими действиями фении стремились завоевать большую поддержку среди американских ирландцев и захватить ружья и орудия для организованного восстания, параллельно готовящегося в Ирландии членами IRB.
Тем временем в Старом свете бойцы IRB осуществили попытку захватить Честерский замок. Отряд фениев в 1867 году напал на гарнизон крепости в Англии все с той же целью – захватить оружие для полномасштабного восстания в Ирландии. Напавшие планировали занять замок, перерезать телеграфное сообщение и доставить захваченное оружие в Уэльс в кратчайшие сроки, пока британцы не опомнились. Из Уэльса оружие планировалось перевезти морем в Дублин и тут же поднять мятеж. Но один из доверенных людей Стивенса доложил об этом британским властям, и планам не суждено было сбыться.
Восстание началось весной 1867 года в Дублине, Корке и Лимерике. Его неорганизованность привела к очередному тотальному краху. Восставшие члены братства были атакованы RIC, Ирландскими Королевскими Констеблями, хорошо осведомленными о планах фениев благодаря широкой сети информаторов. Нехватка огнестрельного оружия и слабая поддержка населения стали последней каплей, и разочарованные мятежники просто-напросто пошли домой. Опытные офицеры из США, отправленные О`Махони на помощь IRB чтобы руководить республиканской армией, почти в полном составе были арестованы. Братство провозгласило создание временного ирландского правительства, но очередное ирландское восстание закончилось неудачей.
Позднее, в сентябре 1867 года, фении попытались освободить арестованных членов братства в Манчестере. Группа республиканцев, вооруженных револьверами, напала на конвой. Трое были схвачены, отданы под суд и приговорены к смерти. Другая группа фениев, пытаясь освободить заключенных членов братства, взорвала стену тюрьмы. Убив 12 человек и ранив 120, они так и не смогли освободить ни одного заключенного. Так был рожден политический терроризм, охвативший Ирландию еще более чем на сотню лет.
Не мудрено, что после таких дерзких и отчаянных акций британская пресса сделала фенианство синонимом ирландского национализма и называла этим именем практически любые проявления ирландской самоорганизации. На страницах газет фении были представлены фанатичными террористами и радикальными католиками, действующими чуть ли не от лица Папы с координационным центром в Риме. Однако это движение в Великобритании не поддерживалось никем, кроме ирландцев. Католическая церковь, ирландские элиты, пресса, и, конечно же, английская администрация позиционировали фенианство как крайне негативное радикальное движение. Каковым оно действительно стало во время серий первых террористических актов после краха фенианского восстания.
