Наверняка многие из нас хотели бы «раствориться», но далеко не все представляют, какой ценой этого можно добиться. Ваш «цифровой след» — это не что-то, что присутствует только здесь и сейчас. Он накапливается за вами всю жизнь, можно сказать с рождения. А когда речь заходит об аналоговых данных, хвост из которых также тянется за каждым из нас — тема становится совсем сложной для освоения.
Материал ниже расскажет вам о том, как выглядит изнутри мир экспертов по экстремальной приватности, которые за определённую сумму могут обеспечить ваши данные практически абсолютной защитой от утечек и помочь вам исчезнуть с радаров.
Перевод Diable Russe материала The Atlantic «How to dissapear».
Взглянув на все меры, которые предпринимает Алек Харрис, чтобы защитить свои данные, его легко можно было бы счесть за шпиона или преступника в розыске. Вся его почта приходит в отделение UPS. Для покупок в интернете он использует YubiKey — небольшое устройство, внешне напоминающее флешку, – чтобы открыть с его помощью Bitwarden, менеджер паролей, хранящий сотни уникальных сильных кодов.
Затем он входит в Privacy.com, подписочный сервис, позволяющий создавать виртуальные дебетовые карты под любыми именами. У Харриса сейчас 191 карта, по одной для каждого продавца, однако все они привязаны к одному банковскому счёту. Это исключает риски: если один из продавцов подвергнется утечке данных, информация владельца карты останется приватной.
Харрис также строго ограничил доступ к своим рабочим и личным номерам телефона, привязав к своему основному телефону до 10 различных номеров. У него есть временные номера и отдельные номера для клиентов, номер с местным телефонным кодом для звонков рабочих, посещающих его дом, отдельный номер для двухфакторной аутентификации и номер из города, где он жил ранее, которым он сейчас практически не пользуется, но который также помогает запутать его личность в базах данных.
У него есть дополнительные номера, которые, благодаря сложной аппаратной модификации, даже его мобильные операторы не могут связать с устройством. Более того, каждая сессия в браузере на его телефоне показывает разный IP-адрес, что ограничивает отслеживание и предотвращает агрегацию информации о нём различными сайтами.
В домашнем сейфе Харрис хранит предоплаченные анонимные дебетовые и подарочные карты (Google Play, Apple Gift), предоплаченные SIM-карты, телефоны для использования в Европе, сумку Фарадея (для защиты беспроводных устройств от взломов и отслеживания местоположения), временный ноутбук и паспорта всей семьи. Он также носит с собой паспортную карту – пластиковую государственную ID-карту размером с кредитку, на которой, в отличие от водительского удостоверения, не указан его адрес.
При использовании Uber он указывает перекрёсток рядом со своим домом в качестве точки назначения и выезда. При заказе еды он обычно указывает случайный адрес неподалёку, а после пишет курьеру: «Ой! Я забил не тот адрес. Напишите, как будете подходить, я выйду».
Харрис занимает должность генерального директора компании HavenX, предоставляющей клиентам услуги сервисов безопасности и экстремальной приватности. В 2023 году она была выделена из Halo, которая специализируется на работе с государственными клиентами. Клиенты HavenX, некоторые из которых платят десятки тысяч долларов в месяц, обычно сталкиваются с серьёзными угрозами. Некоторые из них – знаменитости или сверхбогатые семьи, другие – топ-менеджеры компаний.
Интерес со стороны вторых возрос после убийства генерального директора UnitedHealthcare Брайана Томпсона в прошлом году. Поспособствовала всеобщему беспокойству и недавняя утечка в мессенджере Signal, в результате которой главный редактор Atlantic был ошибочно добавлен в групповой чат высокопоставленных чиновников администрации Трампа. Многие клиенты HavenX тесно связаны с криптовалютой: некоторые быстро разбогатели, но не могут хранить свои средства в банке, что делает их особенно уязвимыми; другие управляют криптоплатформами и рассматриваются (объективно или нет) как те, кто контролирует доступ к цифровым активам других людей.
Недавний бум на криптовалютном рынке вызвал волну похищений, в ходе которых владельцев коинов брали в заложники и пытали, чтобы получить ключи от их кошельков. Харрис отметил, что первый квартал этого года стал для HavenX самым загруженным с момента выделения компании.
Множество компаний, включая таких гигантов как Kroll, занимаются обеспечением безопасности, но компания HavenX зарекомендовала себя как специалист по решению наиболее неординарных вопросов. В одном из наших разговоров Харрис упомянул недавний случай, когда к нему обратился директор по информационной безопасности из крупной компании с собственным штатом разведки.
Один из руководителей компании подвергался вымогательству, и сотрудникам команды удалось выйти на аккаунт мошенника в соцсети X, его номер в Telegram и африканский номер телефона. Тем не менее они не смогли установить его реальную личность. «Это предел их возможностей», – пояснил Алек. – Мы же говорим: «А это интересно», и приступаем к работе».
Собственные опасения Харриса за свою приватность менее категоричны, однако скрытность вызывает у него как профессиональный, так и любительский интерес. Он находит полезным непосредственно применять методы, которые рекомендует клиентам. Алек живет с женой – психотерапевтом по специальности – Эллин,
и двумя сыновьями в престижном районе Вашингтона, округ Колумбия, в сером деревянном доме, расположенном на небольшой тихой улице. В конце подъездной дорожки стоит баскетбольное кольцо. Когда я был у него дома в начале года, весь передний двор был усыпан снегом, и где-то виднелись игрушка-канат с узлами и красная жевалка Kong.
Алек Харрис, высокий, подтянутый мужчина 43 лет, открыл дверь с приветливой улыбкой. Я смог найти его дом только потому, что он заранее сообщил мне свой адрес. Когда я забил его имя в платную базу данных, где можно найти достоверные сведения подобного рода, я увидел множество адресов, но только не этот.
После того как Харрис назвал мне адрес, я вбил его в поиск и нашёл лишь название трастового фонда. Кстати, у Алека нет собаки. Игрушки у крыльца лежат лишь как неочевидная деталь общего вида безопасности дома.
Из шкафа в своём кабинете Харрис достал пачку юридических бумаг и начал посвящать меня в детали своей двойной жизни. Достижение анонимности жилья было трудоёмким процессом. При покупке дома он оформил сделку через трастовый фонд с близким другом в качестве доверенного лица; после завершения покупки друг «сложил полномочия» и назначил Харриса своим преемником.
Почта, которая приходит сюда, включая ежедневные поставки Amazon, адресуется либо трасту, либо какому-либо другому имени, будь то случайный псевдоним, который Харрис использовал при заполнении формы, либо что-то обобщённое, вроде «клиент почты».
Он показал мне праздничную открытку, которую получил домой накануне, и утреннюю переписку с другом, который её прислал. «Большое спасибо, очень понравилась картинка на обороте», – написал Харрис. «Небольшая просьба. Наш адрес нигде не числится. Так что не мог бы ты присылать почту вот на этот». Затем он напечатал адрес отделения UPS. «Всё, что связано с нашими именами, приходит туда». Каждый год случается как минимум одна такая ситуация с открыткой.
«Это очень милая семья, и я хочу поддерживать связь с ними, так что я стараюсь быть вежливым», – пояснил мне Харрис. Пока мы сидели, пришло сообщение от друга о том, что в следующий раз он использует другой адрес.
Пока Алек рассказывал мне о необычных гаджетах и всех методах, которые позволяют ему жить словно участнику программы защиты свидетелей, в его голосе слышалось воодушевление, какое слышишь от музыканта-любителя, когда тот проводит тебя по своей домашней студии. Харрис скрытен по своей натуре. Он поделился историей, как однажды, когда ему было лет пять, мать спросила его, как прошёл день в школе. Он тогда ответил: «Хорошо». Вечером, когда она купала его, она обнаружила швы на его затылке.
Оказалось, он неудачно упал в школе. «Это был 1987 год, — отметил Харрис, — и школа просто не сообщила ей о случившемся».
Сегодня у него есть «профессиональное оправдание» не быть легкодоступным, и его меры предосторожности остаются эффективными. После утечки данных прошлым летом несколько клиентов HavenX, которые не провели полную «перезагрузку» приватности, получили письма с фотографиями их домов и сообщением: «Вы смотрели порно. Переведите один биткойн, и мы не сообщим об этом вашему работодателю».
«Моей жене тоже пришло такое письмо, — вспоминал Харрис, — какова была моя радость, когда на фото я увидел фасад здания UPS Store».
Жить скрытно в мире, где каждый из нас постоянно «сливает» свою информационную ДНК, крайне сложно. Если же вы стали мишенью государства с сигнально-разведывательной сетью, можете и вовсе забыть об этом: ваше лицо, голос, походка или даже особенности движения мыши выдадут вас. В должной степени оснащённый шпион, использующий метод Van Eck phreaking (Перехват ван Эйка), может воспроизвести содержимое экрана вашего ноутбука из соседнего гостиничного номера, даже если ваш компьютер не подключен к Wi-Fi или Bluetooth, путем фиксирования изменений в электромагнитном излучении.
Официальный представитель Министерства обороны США сообщил корреспондентам MIT Technology Review, что Пентагон протестировал инфракрасный лазер Jetson, который способен определить личность на расстоянии 200 ярдов (примерно 180 метров) по уникальному рисунку сердечных сокращений. Джефф Безос заявил, что стал жертвой фишинга со стороны наследного принца Саудовской Аравии Мохаммеда бин Салмана, который якобы заразил телефон третьего самого богатого человека планеты шпионским ПО через видео в WhatsApp. Если Безос прав (саудовское посольство отрицало причастность, а расследование ФБР не дало однозначного ответа, но эксперты ООН склоняются к тому, что виноват именно принц), то на что могут надеяться остальные?
Для большинства из нас Большой Брат — это транснациональная корпорация, и всё благодаря процессу легкомысленного обмена собственной приватности на удобства на протяжении последних двух десятилетий: бесплатная электронная почта, суперкомпьютер в кармане, доставка товаров за день и возможность найти «сколько-то-юродных» родственников, имена которых мы до этого никогда не слышали.
Мы живем в паноптикуме камер домофонов и Google Street View, дорожных камер, полицейских нагрудных видеорегистраторов, камер смартфонов и «умных очков» Meta Ray-Ban Марка Цукерберга; геолокации мобильных устройств и AirTags; вечно прослушивающих Siri и Alexa. Приложения и сотовые операторы могут определить не только здание, в котором Вы находитесь, но и этаж, используя барометр, GPS и силу сигнала.
Большая часть этой информации мгновенно продаётся через автоматизированную теневую систему брокеров данных о местоположении. То же самое происходит с вашими передвижениями в магазинах вроде Walmart, где невидимые Bluetooth-метки фиксируют, перед какими товарами вы останавливаетесь. Как и бесчисленное множество других сведений о вас, которые вы, возможно, не хотели бы раскрывать.
Согласно данным некоммерческой организации Identity Theft Resource Center, в последние годы, по мере того как компании входят во всё большую зависимость от облачного хранения, количество утечек данных в США стремительно растёт: с 1.801 до 3.205 инцидентов ежегодно (с 2022 на 2023 год).
Многие из нас – равнодушные, безразличные и погруженные в свои дела обыватели – пожмут плечами. В лучшем случае мы лениво последуем советам треда из LinkedIn «Топ-пять вещей, которые нужно сделать прямо сейчас, чтобы защитить свои данные в сети»: парольный менеджер, двухфакторная аутентификация… Другие, вроде Харриса и его клиентов, прибегают к более радикальным методам, опираясь, сознательно или нет, в том числе на опыт автора Майкла Баззела, бывшего полицейского.
Именно у Баззела Харрис узнал, как оформить траст, почерпнул идеи с паспортной картой и игрушками для собак. На полке в домашнем офисе Алека, рядом с книгой Джарона Ланира «You Are Not a Gadget» («Вы не гаджет»), стоит подробное руководство Баззела по мрачному искусству XXI века – «Extreme Privacy: What It Takes to Disappear» («Экстремальная приватность: чего стоит исчезнуть»).
Баззел — своего рода реальный Эд Галбрайт, персонаж сериала «Во все тяжкие», который днём продаёт и ремонтирует пылесосы, а ночью строит людям новые личности под новым именем.
Разница лишь в том, что Майкл предлагал услуги не беглецам, вполне законопослушным гражданам, пожелавшим свести к минимуму свой цифровой след. Среди его клиентов — госслужащие, посадившие опасных преступников, звёзды, мечтающие не только о славе, но и покое, жертвы помешанных преследователей, баснословно богатые личности и просто те, кого не устраивает назойливая слежка капиталистической машины.
Он выпустил несколько объёмных томов своей «библии приватности» и записал сотни подкастов, таких как «Lessons Learned From My Latest Doxxing Attack» («Какой урок я вынес из последней доксинг-атаки») и «Consequences of Product Refunds» («Последствия возврата товара»).
Выпуски его онлайн журнала по экстремальной приватности «Unredacted» («Не исправленное») стабильно набирали свыше 60 000 скачиваний.
А потом, в сентябре 2023 года все 300+ эпизодов подкаста исчезли, а сам Майкл Баззел бесследно пропал. Фанаты гадали: может он умер, а может его похитили или арестовали за пределами страны, или, может, это всё – результат нервного срыва. Два месяца спустя он вышел на связь, опубликовав в своём блоге пост «My Irish Exit,» («Мой ирландский выход»), в котором рассказал, как ему выпала возможность три месяца прожить под чужим именем среди богачей и знаменитостей.
«Что теперь? Не могу сейчас заявить об этом публично, а, возможно даже, никогда не поделюсь этим с миром. Новое имя уже готово, подставная фирма тоже. Также уже открыт анонимный счёт, – писал он. Намного важнее сейчас другой вопрос: какой будет следующая глава ВАШЕЙ жизни?»
Сайт продолжил свою работу, однако сообщал, что новых сотрудников компания больше не нанимает.
Новая глава его жизни началась в 2001 году, когда он, ранее работавший патрульным полицейским в Иллинойсе, стал детективом по киберпреступлениям. Его расследование привело к аресту местного избирательного чиновника, попавшегося на попытке склонить к сексу четырнадцатилетнюю девочку.
На фоне освещения этого и схожих кейсов в СМИ Баззелу начали поступать угрозы расправой от анонимных пользователей в интернете. Тогда он неожиданно для себя узнал, насколько легко найти его домашний адрес в сети. Вскоре, перебирая книги в библиотеке, он наткнулся на «How to Be Invisible» («Как стать невидимым») миссионера Дж. Дж. Луны.
В 1960-х годах, когда правительство Франко в Испании преследовало протестантов, Луна был направлен по службе на Канарские острова. Там он был вынужден жить под прикрытием. Вернувшись в США в 1988-м, он решил продолжить скрытый образ жизни и позже выпустил книгу, повествующую о том, как сделать то же с помощью ООО, анонимных электронных адресов и других хитростей.
Баззел решил внедрить все советы Луны и фактически исчез с радаров. Со временем ученик смог превзойти учителя. Он стал автором и модернизатором множества приёмов, которые сегодня считаются стандартом экстремальной приватности. Чтобы получить удостоверение личности, не раскрывая своё местоположение, Майкл рекомендовал оформить резидентство в Южной Дакоте — штате, особенно благосклонном к владельцам домов на колёсах и прочим номадам. Для пересылки почты без раскрытия адреса он пользовался частным ремейлером, также базирующимся в Южной Дакоте.
Он продвигал «порчу данных» — преднамеренное распространение дезинформации о себе, например через оформление подписок на журналы или подключение интернет-услуг под вымышленными именами, чтобы затруднить поиск достоверных сведений. Обеспеченным клиентам он помогал получить второе гражданство. В своём подкасте он часто обсуждал тестируемые им продукты — приватные альтернативы массовым сервисам и приложениям, такие как Tuta (почта и календарь), Linux Pop!_OS (операционная система) и MySudo (приложение для создания уникальных данных аккаунтов в сети).
Хотя Баззел обычно помогал людям, оказавшимся в крайне сложных ситуациях, он не переставал испытывать все методы на себе. Чтоб смартфон ни в коем случае не привязался к его адресу проживания, Майкл держал его выключенным в сумке Фарадея всё время, пока не оказывался на удалённом от дома перекрёстке.
Он разместил в Legacy.com фальшивый некролог на одно из своих вымышленных имён. Зная о повсеместном появлении систем считывания номерных знаков на эвакуаторах, такси, полицейских машинах и прочем транспорте, Баззел начал крепить номера своего автомобиля на магниты, и снимал их только когда оставлял машину на ночь. Отказавшись от облачного хранения, он сделал резервную копию данных на флеш-карту размером чуть больше чем с ноготь и спрятал её в полой никелевой монете, которую вложил в электрическую розетку в ванной у друга, когда был у того в гостях (когда копия понадобилась, ему пришлось звонить другу и объяснять ситуацию).
Он создал «сайт-приманку» на своё настоящее имя и подключил к нему систему аналитики, чтобы собирать информацию о тех, кто ищет информацию о нём. Регулярно «пробивал» сам себя по базам, проверяя, сможет ли найти сведения о собственном местоположении. Чтобы запутать системы распознавания походки, появившиеся, например, в Пекине и Шанхае, он пробовал носить обувь двух разных размеров.
Всё это время Баззел оставался загадкой. Он никогда не раскрывал, где живёт, и не говорил о своей личной жизни; в интернете практически нет его фотографий. Несколько лет назад он подружился с писателем и подкастером Хавьером Лейвой, который посвятил ему и его методам три выпуска своего шоу «Pretend» («Притвориться»). Работа над этим проектом оказалась непростой. «Мы все пользуемся Google-сервисами, — рассказал мне Лейва. — Для Майкла Баззела же это неприемлемо.
Пришлось использовать шифрующиеся приложения для заметок. Каждый шаг в этой работе сопровождался сложностями». Лейва также упомянул, как Майкл, собираясь приехать на свадьбу сестры, заранее договорился с фотографом, чтобы тот всегда оставлял его за кадром.
В недавнее воскресенье, спустя несколько недель переписки через одних из его «ассистенток» — «Лору» и «Саманту» — и после того, как я честно пообещал не записывать разговор, Баззел позвонил через Signal. Он звонил с номера, созданного, по его словам, исключительно для этой беседы. Этот номер должен был завершить свою сессию спустя десять минут после окончания звонка.
Мы проговорили больше часа, Майкл прояснил ряд деталей. Лейва предполагал, что Баззел убрал подкасты из-за опасений перед клонированием голоса, но тот дал куда более прозаичное объяснение: большая часть материалов просто устарела. «Мне нравилось этим заниматься, — сказал он. — Но рынок переполнен. Появилось слишком много YouTube-каналов и подкастов».
Возвращаясь к теме приёмов маскировки: Баззел рассказал, что придерживается правила «серой массы» — делай всё, чтобы не выделяться. «Я не ношу одежду с логотипами, — сказал он. — В Нью-Йорке я, скорее всего, оденусь в тёмно-серую одежду, чтобы смешаться с толпой. На Карибах, конечно, нет – там это наоборот бросится в глаза». Вы не застанете его за рулём Cybertruck: он ездит на популярных моделях авто в их наиболее распространённых цветах. Парадокс выбранного им пути в том, что устаревшие технологии порой дают самую совершенную защиту. Клиентам он советует не сохранять записи домашних камер в облаке. Вместо Spotify слушает музыку с портативного плеера на 1,5 ТБ памяти, где хранит «все альбомы, которые когда-либо его интересовали».
Соседи, знающие настоящее имя Баззела, не знают его фамилии. Некоторые из тех, кто с ним работает, встречались с ним лично, но никто не числится сотрудником: у каждого «коллеги», как он их называет, своё ООО. Он не знает их номеров социального страхования или дат рождения — убеждён, что принципы конфиденциальности лучше всего осваиваются через собственную практику.
Баззел уже много лет говорит о феномене «усталости от приватности» — проф-побочном действии от постоянной бдительности и технологической сложности обеспечения радикальной защиты личных данных. Но, как он добавил, спустя два десятка лет работы в этой области такая усталость больше не настигает его. Сейчас он, например, работает над способами «подмешивания» фиктивных сведений в массивы украденных данных, которые регулярно всплывают в сети.
Несмотря на то, что защищаться становится всё сложнее, «по крайней мере всё больше людей начинают понимать причины, — отметил Баззел. — Они наконец-то осознают, почему мы, нерды-параноики, столько лет поднимали шум вокруг темы защиты данных».
У такого образа жизни есть своя цена. Чтобы сделать всё правильно, полностью оторвав своё нынешнее «я» от накопленной в корпоративных базах данных истории, необходима полная «перезагрузка». Это означает либо стать номадом, либо полноценно переехать и защищать свои данные с самого первого дня новой жизни. При этом учесть придётся всё: от регистрации автомобиля до оформления оплаты коммунальных услуг, причём некоторые из мер предосторожности будут выглядеть почти комично.
В мире Баззела такие «перезагрузки» — обычное дело. Через них прошёл и Алек Харрис. Поскольку коммунальным службам необходимо знать, кто будет оплачивать счета, Харрис при подключении воды и газа предложил работникам службы депозит в размере 500 долларов и, дабы убедить их не указывать личное имя в счетах, выдал себя за управляющего недвижимостью по имени Том. «Владелец квартиры — тот ещё псих, так что нужна ваша помощь», — сказал он техникам. Те согласились.
С покупкой машины было особенно непросто. По словам Харриса, современный автомобиль похож на смартфон: непрерывно собирает и передаёт данные — о ваших маршрутах, особенностях вождения и многом другом. Один из приёмов Баззела в подобной ситуации — оформить страховку автопарка («fleet insurance» – документы для компаний с несколькими служебными авто) на юрлицо, но это «дорогое удовольствие». Поэтому Алек выбрал один из других вариантов, предложенных Баззелом: связался с автодилером и заявил, что желает провести тест-драйв, после чего отменил его в последний момент и снова позвонил уже на подходе к салону. Он попытался «заговорить зубы» работнику, пропустить стандартную проверку удостоверения личности. Продавцы только переглянулись: «Без проверки водительских прав вы не можете сесть в машину».
Попытка в социальную инженерию не увенчалась успехом — пришлось показать ID. Машину он зарегистрировал на запасной адрес, однако отключить встроенный GPS не получилось – как объяснили Алеку, без него машина просто не поедет.
Иногда даже повседневные мелочи становятся похожи на квест. Харрис вспоминал, как настраивал новый телевизор с сервисом Disney+: сначала пришлось стереть автоматически подтянутый логин, затем вручную ввести замысловатый адрес с AnonAddy, после чего набрать один из гигантских паролей и обязательно ошибиться в одном символе, начать заново — пока двое маленьких детей рядом хныкают: «Хочу пиццу!», «Хочу посмотреть «Мулан»!». Харрис тогда лишь ухмыльнулся: «Вот она, цена защиты данных».
Бывает, эта цена становится буквальной. Ни одна покупка через Privacy.com не приносит ни бонусных баллов, ни миль. «Возможно, мы потеряли на этом пару бесплатных перелётов», — заметил он. У него есть Amazon Prime, но воспользоваться скидкой Whole Foods он не может — из-за их процедуры верификации аккаунта. Но бывают и более серьёзнее последствия. «Пострадал мой кредитный рейтинг, — признаётся Баззел. — Взять кредит теперь практически нереально; в некоторых потребительских базах я вообще числюсь покойником».
Пожертвовать пришлось и удобством. Альтернативные сервисы, например поисковая система DuckDuckGo, не всегда столь же эффективны, как их мейнстримные аналоги. «Иногда всё-таки приходится гуглить», — признал Харрис. Кроме того, сказываются и чисто организационные накладки.
Однажды Даллес по пути на свадьбу в Торонто, его не пропустили через службу контроля: несмотря на то, что паспортная карта была действительной для наземного въезда в Канаду, она не подходила для авиаперелётов. Алеку пришлось менять билеты всей семье и срочно ехать домой за обычным паспортом.
В какой-то момент я признался ему, что запутался. К примеру, как он запоминает, какой из десятка номеров когда использовать? «Сам не знаю, — ответил он откровенно. — Это всё действительно сложно. С новым клиентом я бы начинал с малого». По его подсчётам, такой образ жизни накладывает примерно «процентов двадцать когнитивной нагрузки».
По пути на обед мы заехали в UPS Store — ящик Харриса оказался пуст. Он кивнул в сторону ребят за стойкой: во время пандемии он с Эллин часто заказывали им еду. Такая любезность помогает, когда, скажем, письмо на имя траста приходит в ячейку, оформленную на семью Харрисов: «Они закрывают на это глаза». Есть у него клиент во Флориде — человек, который педантично соблюдает все предписания, но остаётся немного угрюмым. «Я сказал ему как-то: Будь дружелюбнее с окружающими. Ты выглядишь слишком отстранённым, включи немножко обаяния».
Если вы действительно стремитесь сохранить приватность, вам придётся отказаться от своих асоциальных привычек. «Представьте, — говорит Алек клиенту, — что вы проделали всю эту работу, а потом попали в небольшое ДТП: если вы вступите со вторым водителем в конфликт, то авария будет зафиксирована страховой компанией, и в дело вмешается адвокат; вполне возможно, что вас вызовут в суд с повесткой на предоставление документов — и в целом начнут копаться в вашей жизни. Вместо этого нужно просто сказать что-то вроде: «Здравствуйте! Я очень извиняюсь, давайте решим всё спокойно».
Также Харрис считает важным держать в рукаве парочку универсальных безоговорочных оправданий — объяснений, которые поставят в тупик большинство подозрений. Один из таких приёмов — образ управляющего недвижимостью. Другой — утверждение, будто он работает в сфере безопасности.
Однако Харрис предпочитает как можно реже прибегать ко лжи, в отличие от Баззелла, который порой выдавал от начала до конца выдуманные истории. К примеру, представлял свою взрослую клиентку ребёнком младше 13 лет, чтобы её имя и адрес удалили с сайта.
Как рассказал Харрис, живя в Вашингтоне, он познакомился с людьми, которые раньше работали под прикрытием на государственные структуры. И он видел, какую цену — в том числе психологическую — им приходилось платить за такую постановочную жизнь. «Я бы никогда не хотел жить так, — добавил он. — И уж тем более не желал бы, чтобы с такой жизнью столкнулись мои дети или жена».
По его словам, люди с двойной жизнью рассказывали ему о правиле построения альтер эго «90% правды и 10% выдумки». Так просто удобней.
Ещё он признался, что уже много лет не использовал легенду с управляющим. Оказалось, что человек, который приходит к вам помочь с протечкой воды, как правило, даже не интересуется вашим именем. «Не нужно выдумывать целую историю, — сказал он. — Я просто спрашиваю: может кофе? — И всё идёт гладко».
И всё же приватность – это своего рода «жонглирование» доступными возможностями. Как объяснил Харрис, большинство клиентов HavenX находятся в США в том числе потому, что многие из используемых методик завязаны на уникальной системе федеральных и местных законов о конфиденциальности. Увлечённый приватностью энтузиаст из Чехии под ником M4iler (один из его номеров телефона ведёт к записи трека «Never Gonna Give You Up» Рика Эстли) как-то раз сказал:
«То, о чём рассказывает Майкл Баззелл, замечательно, и, я полагаю, прекрасно работает в США, если следовать всем инструкциям. Но в разных странах разные законы». Так, например, вести бизнес под вымышленным именем в Чехии невозможно. «И это в каком-то смысле проблема», — отметил он.
У знаменитостей, когда речь заходит о приватности, есть как свои преимущества, так и сложности. Если вы настолько известны, как, скажем, Дуэйн «Скала» Джонсон или Кристина Агилера, «стоит вам только въехать в дом, весь район узнает об этом в ту же минуту, как папарацци проследят ваш путь». Но при этом, говорит Алек, у таких людей «есть доступ к возможностям, которые я попросту не могу себе позволить».
Мэтт Биллс работает в Лос-Анджелесе и отвечает за физическую сторону приватности клиентов HavenX. Он обладает налаженными связями с консьержами лучших отелей. «Он может просто сказать: Скала приедет сегодня», — рассказал Алек. — «И для него тут же открывают чёрный ход». Биллс поделился историей о клиенте, для которого он организовывал два абсолютно одинаковых самолёта Gulfstream, припаркованные на взлётном поле, рядом с каждым — топливозаправщик, а между ними — трап. Решение, в каком из самолётов полетит клиент, принималось в последнюю минуту.
Надёжная приватность — это роскошь. Обеспеченный клиент может позволить себе арендовать дополнительную квартиру исключительно как почтовый адрес. Большинству из нас же такое не по карману. Базовый пакет услуг HavenX может стоить несколько тысяч долларов в месяц, но, как отметил Харрис, «эта сумма легко может вырасти до десятков тысяч».
Когда я спросил, какие именно услуги обходятся так дорого, он привёл пример: клиенты, которым нужен круглосуточный мониторинг даркнета в поисках определённой информации — вроде генерального директора, который хочет немедленно знать, если в утечке данных всплывёт конкретная комбинация слов, вроде его имени, имени его ребёнка и названия школы, где тот учится.
Те же, у кого меньше ресурсов, нередко жертвуют размеренностью своей жизни. Джеймсон Лопп — инженер-программист, тесно связанный с биткоином — жил в Дареме, Северная Каролина, когда в 2017 году в местную полицию поступил звонок от человека, заявившего, будто он только что совершил убийство по адресу проживания Лоппа, удерживает заложников и заминировал входную дверь.
Вскоре дом оказался окружён десятком вооружённых полицейских с винтовками. Лопп стал жертвой так называемого «своттинга» — опасной мистификации, в результате которой ложный вызов провоцирует срочную и агрессивную реакцию со стороны правоохранителей по заданному адресу.
Сейчас он руководитель по вопросам безопасности в компании Casa, сооснователем которой сам является. Компания занимается хранением цифровых активов. Даже его родственники, как он признался мне, не знают его настоящего адреса: если кто-то из них приезжает в гости, он забирает их по другому адресу и только потом привозит домой. Соседи знают его под другим именем, а социальные связи он строго разделяет: никогда не общается одновременно с теми, кто знает его под настоящим именем, и теми, кто знает его под псевдонимом. «Ложь – это значительная часть моей работы», — сказал он. — «И, мне кажется, многие сторонники приватности предпочитают об этом не говорить. Если вы действительно хотите сохранить частную жизнь, вам придётся научиться врать — и делать это уверенно. Нужно воспринимать ложь как инструмент самозащиты».
Лопп отказался раскрывать статус своей личной жизни, но отметил, что с каждым новым человеком, вовлечённым в систему приватности, становится на порядок сложнее. «Такой образ жизни куда проще вести в одиночку», — добавил он.
«Как Вам наша жизнь?» — спросила меня Эллин Харрис, тепло улыбнувшись. — «Для Вас это всё странно, да?»
Между Zoom-встречами жена Алека присоединилась к разговору. Мы обсуждали, каково это — растить семью в условиях полной приватности. Алек приобщал Эллин к этому образу жизни постепенно, начав с менеджера паролей Bitwarden. «Я помню, как мы сидели с ним на диване в нашей старой квартире в Вашингтоне», — рассказала она. — «И я говорила: это всё так сложно. Я не уверена, что мне хочется этим заниматься. Я просто хочу, чтобы у меня везде стоял один и тот же пароль — слово с цифрами, а в конце восклицательный знак — это же делает его уникальным; никто никогда не догадается. А ещё я поставила заглавную букву в начале, так что всё в порядке». Она рассмеялась — вспоминая, какой наивной была тогда.
Потом Алек сделал ей скрытые номера. «Я даже не знала о таком, — вспоминает она. — Так приватность незаметно стала частью моей повседневности». Теперь жить скрытно уже не кажется чем-то тяжким, и она ценит ощущение безопасности.
«Она всегда очень поддерживала меня», — добавил Алек.
— «К этому привыкаешь», — сказала Эллин. Пользоваться приложениями, которые поначалу кажутся сложными и непонятными — вроде менеджера паролей, — со временем становится даже проще, чем обходиться без них. Мне стало интересно: учитывая её профессиональный опыт в сфере психического здоровья, не считает ли она, что Алек иногда переходит грань и впадает в паранойю?
— «В психологии есть такое понятие — приобретённая фобия», — объяснила она. — «Например, если Вы достаточно долго наблюдаете человека, который боится летать, вы можете сами перенять этот страх. Так что паранойя Алека стала и моей тоже. А значит, диагноз можно ставить нам обоим».
— «Хочешь, можем лечь в одну психушку», — предложил Алек.
— «Ну, разве не мечта?», — ответила Эллин с улыбкой.
С рабочими, которые приходили домой, она стала использовать своё среднее имя — Лесли. Но однажды старший сын, Джеймс, который тогда учился в младших классах, с недоумением сказал: «Но ведь тебя не так зовут!». «Боже мой, Джеймс, не выдавай меня!» — воскликнула она, после чего объяснила рабочему, что предпочитает своё второе имя.
Впрочем, ей явно не хватало той же степени убедительности, что у Алека. Каждый раз, когда кто-то из гостей с опаской спрашивал, где собака, Алек неизменно отвечал, что её сейчас нет дома. «А я просто говорю, что у нас в действительности нет собаки», — засмеялась Эллин.
Дети добавляют сложностей. Чтобы записать их в местную государственную школу, требовалось подтверждение адреса проживания. Тогда Алек лично встретился с директрисой приёмной комиссии и принёс с собой документы на траст. «Она работала там уже много лет», — вспоминал он. — «И сказала, что такое у них впервые. Но в целом была очень добра».
Эллин всё ещё нервничает, когда договаривается о встречах детей с друзьями — она старается завести подруг среди других мам. Если кто-то из них просит адрес, она привыкла просто скидывать геопин. Когда одна мама сохранила адрес семьи Харрис в контактах, Эллин неожиданно для себя спросила: «Извини, можешь, пожалуйста, не сохранять его?». «Да, это странно. Но я просто говорю им, что Алек работает в сфере безопасности» — пояснила она. Поскольку они живут в районе Вашингтона, люди в целом относятся с пониманием.
Алек и Эллин — оба очень открытые, приятные люди, и, по мнению Алека, это тоже играет свою роль в успешности их образа жизни. «Я бы сказал, помимо темы приватности, мы вполне обычная семейная пара», — отметил он. — «Если бы мы были чудаками во всех сферах жизни, было бы куда труднее».
Они понимают, что по мере взросления детей им предстоит столкнуться с куда более серьёзными вопросами. Один из самых непростых кейсов, над которыми работал Алек, касался «очень, очень богатого человека», который был вовлечён в судебный процесс против главы наркокартеля. У этого человека была дочь — набирающая популярность молодая художница. — «Иногда она просто говорит: да пошли вы, я всё равно стану знаменитой», — рассказал Алек. — «В то время как клиент хочет, чтобы у неё была обычная, нормальная жизнь». «Этот кейс оказался очень непростым, — добавил он. — Они переезжали уже дважды».
Пока что сыновья Харрисов ещё достаточно малы, чтобы больше интересоваться, есть ли в посылке Лего, чем задумываться о том, почему она оформлена на имя траста. — «У старшего уже начинает складываться некоторое представление о том, что такое приватность», — говорит Алек. — «Но пока что это не их забота. Серьёзные разговоры — вроде телефонов и всего прочего — ещё впереди. Нам с Эллин придётся вместе решать, как с этим быть».
— «Мне кажется, наш старший до сих пор думает, что Алек работает в охране», — отметила Эллин.
Что касается её вопроса — нет, я не счёл их жизнь странной. В мире, где за тобой почти невозможно не следить, желание скрыться мне вполне понятно. Но усилия, которые на это уходят, и то, как они со временем только нарастают, показались мне чем-то вроде сизифова труда. Сам Алек тоже признаёт: даже его подход, который он называл «радикальным», на самом деле — всего лишь полумера. Писатель Габриэль Гарсиа Маркес как-то сказал, что у каждого человека есть три жизни: публичная, личная и тайная. «Я живу где-то на грани между публичной и личной», — поделился со мной Алек. С Эллин у них полное доверие. У них счёт в самом обычном банке. Есть друзья. Они рассылают открытки к праздникам. «Но если хочешь жить по-настоящему тайной жизнью, — сказал Харрис, — за это решение придётся заплатить высокую цену».
