Эсхатологические вопросы занимают значительное место в сознании людей. Каждому из нас свойственно время от времени сталкиваться с мыслями о собственной смерти и тем, что ждет его после. Неизвестность пугает и вдохновляет одновременно. Поэтому попытаемся разобраться, как представляли себе путь после смерти христиане еще тысячу лет назад. Основой нашего ретроспективного анализа станет византийский источник, написанный в X веке в Константинополе, а перевод которого стал известен на Руси в XI-XII вв. и входил в «Великие Четьи-Минеи». Данный памятник литературы известен под названием «Житие преподобного Василия Нового и видение Григория, ученика его, о мытарствах преподобной Феодоры» и существует во множестве списков и редакций.
«Житие Василия» состоит из нескольких частей, сочетающих в себе разные жанры, такие как апокриф, хождение и житие. Сегодня мы поближе познакомимся с фрагментом, описывающим прохождение преподобной Феодорой небесных бесовских мытарств. Этот фрагмент занимает весомую часть текста жития и повествует о загробном путешествии души. События, о которых рассказывала Феодора Григорию, происходили с ней в течение первых сорока дней после смерти. Сам Григорий и его духовный отец Василий на тот период еще были живы. Оба были с ней хорошо знакомы, поэтому Григорий был обеспокоен ее судьбой после смерти: «Но не столько я скорбел о потере ее, сколько о том, что не знал, какой чести удостоилась она по кончине своей и причислена ли она к лику святых праведников или нет?». В ответ на свой вопрос Григорий получил указание от прозорливого старца: «Ты увидишь ее сегодня, если с верою попросишь об этом и если глубоко уверен в возможности исполнения просимого».
Григорий, по канону религиозной литературы, сомневался в возможности такой встречи, ведь никто из мира мертвых не возвращается, если он только не сын самого Бога или не Данте, но «Божественная комедия» была написана почти на 4 века позже «Жития Василия». Встреча Григория и Феодоры произошла во сне, где ему пришлось идти по узкой дороге через неведомый лабиринт в сопровождении ангела, явившегося в образе привлекательного юноши. Преподобную Феодору Григорий встречает в подворье святого Василия, где обретаются все его духовные дети.
Григорий собственнолично встречается с Феодорой, которая узнает его и начинает отвечать на вопросы о том, как она рассталась с телом, как прошла мимо клеветников и как пришла в эту святую обитель: «Как я могу рассказать тебе все? После того, что я в страхе и трепете испытала, я многое из виденного и слышанного забыла, тем более, что видела такие лица, каких в течение всей своей жизни не видела, слышала голоса и речи, каких не приходилось никогда слышать. Что могу сказать, так это то, что лютая мне встретилась бы смерть за мои дела неправые, совершенные на земле, если бы не молитвы отца нашего Василия.»
Воспоминания Феодоры о первой встрече с представителями небесных бесовских стражей невольно вызывают ассоциации с известным мемом о пяти афроамериканцах и белой девушке: «Когда настал час моей смерти, я вдруг увидела множество злых духов, которые явились ко мне в образе эфиопов и, став у одра, вели возмутительные разговоры и зверски посматривали на меня… Глаза у них были налиты кровью и казались столь черными, как смола. Всевозможные вещи проделывали злые духи, чтобы устрашить меня: и похитить собирались, и присвоить себе, и большие книги приносили, в которых записаны были все мои грехи, какие я только совершила со дня своей юности; пересматривали эти книги, как будто ожидая с минуты на минуту прихода какого-то судьи.»
Здесь появляется первое подробное описание бесов, стоит отметить, что в тексте прослеживается ярко выраженная бинарная оппозиция, подчеркивающая «черноту» демонов-эфиопов и «белоснежную чистоту» ангельских юношей. Сравнение демонов с эфиопами вызывает противоречивые чувства, ведь эфиопы являются единственными христианами на африканском континенте, которые самостоятельно, а не через посредничество миссионеров, приняли христианство, более того, они это сделали одними из первых, даже раньше Римской империи. Скорее всего в этом и кроется ответ, т.к. эфиопы были наиболее понятной и легкоузнаваемой ассоциацией для византийцев и южных славян: «Ничего личного, но вы единственные чернокожие, которых мы хорошо знаем, а нам срочно нужно бесов описать.»
С демонами Феодоре пришлось встречаться на протяжении всего времени прохождения мытарств, а не только в момент смерти. Процесс отделения души от тела также подробно описывается: в нем присутствует фигура смерти, протягивающая чашу с мертвой водой и следом усекающая главу Феодоры, душа в образе вылетающей из клетки птицы, а еще тело в виде брошенной одежды. После смерти ангелы принимают душу Феодоры и стараются помочь ей избежать дьявольских козней. Но помимо помощи ангелов, у Феодоры был еще один достаточно влиятельный покровитель в лице святого Василия, сумевший своим личным заступничеством раздобыть червленую шкатулку, наполненную золотом (божественной благодатью), которым можно будет откупаться на таможне.
Да, именно таможня. Этимология слова «мытарство» отсылает к слову «мыто», что означало таможенную пошлину или налог в средневековой Руси. В дальнейшем появились мытные избы, где происходила «растаможка» и фиксация выплат различных пошлин. В украинском языке данное слово дошло до современности в малоизмененном виде: митниця — таможня; бюрократическая и одновременно милитаризированная организация, располагающаяся на границе двух миров, чья цель — пропускать достойных и задерживать неправедных. О мытарствах мы сейчас говорили или о таможне, решать Вам. Но уже сейчас становится очевидным, что на создание этого апокрифического текста византийская государственность оказала большое влияние, потому что вообразить без сторонней помощи огромную бесовскую канцелярию с кипами бумажных отчетов и табелей мог только человек, хотя бы частично знакомый с ужасами бюрократической машины, а лучше всего — собственнолично прошедший ее жернова.
Для установления общей картины мытарств мы рассмотрим два варианта текста данного жития: первой и третьей русской редакции, в них присутствует ряд расхождений, касающийся порядка расположения мытарств и их специализации. Объяснение этому можно найти в различии переводов (их было несколько) и бытовании текстов. С этого момента предлагаем погрузиться с мир бесовского чиновничества, бумажной волокиты и бесконечного взяточничества, в котором Вам придется пройти 20 окошек на пути к получению заветной справки для входа в рай.
I мытарство в первой редакции — клевета, в нем приходится держать ответ перед целой толпой эфиопов за все лживые слова, какие человек говорил за всю свою жизнь. Уже на первом пункте ангелам Феодоры пришлось раскрыть золоченую шкатулку, чтобы беспрепятственно миновать бесовских стражей. В третьей редакции на первое место помещено мытарство празднословия и сквернословия, где Феодору обвиняли за дурные песни, которые она когда-либо пела, за неприличный смех и насмешки.
II мытарство совпало в обеих версиях, это было мытарство лжи: «Находившиеся там злые духи были очень мерзки, противны и скверны. Они, увидев нас, вышли навстречу к нам и начали оклеветывать меня, указывая на время и место, когда и где я говорила на кого ложь, указывали даже тех лиц, о которых я сказала неправду. Ангелы с своей стороны защищали меня и дали злым истязателям из ковчежца святого Василия; и мы миновали их без беды.»
III мытарство в первой редакции — зависть, его Феодора особенно не выделяла, т.к. в земной жизни никому не завидовала, поэтому ей удалось пройти без уплаты взятки. В третьей редакции данное мытарство контролировало осуждение и клевету. На этом моменте Феодора удивляется, как демонам удается помнить не только сколько раз она говорила неправду, но и про кого, где и когда. Здесь ей снова пришлось воспользоваться бонусами от Василия, чтобы иметь возможность пройти на следующий уровень.
IV мытарство в первой редакции снова было связано с ложью. Пройти его удалось при помощи уговоров и молитв ангелов, которые сопровождали душу Феодоры. А в альтернативном варианте данное мытарство отвечало за чревоугодие и пьянство. Демоны выставляли счет количеству выпитых чаш, а также упоминали людей, составлявших компанию Феодоре. На этом этапе ей снова пришлось заплатить за возможность пройти дальше.
V мытарство в первой редакции — ярость и гнев. Здесь правила бал еще большая толпа эфиопов, которые подобно псам ядовитым, с гневом поедали друг друга. Завидев Феодору, они набросились на нее с обвинениями, обличали ее во вспышках гнева или злости, которые она обрушила когда-либо на окружающих. В третьей редакции на пятом месте была лень, там наказание претерпевали за все дни и часы, проведенные в праздности. Тут же задерживали тунеядцев, живших чужими трудами, а еще наемников, бравших плату, но не исполнявших принятых на себя обязанностей. Феодора признается, что ее саму там подвергли многочисленным испытаниям: «Нельзя бы мне было освободиться от долгов, если бы святые Ангелы не восполнили моих недостатков дарами преподобного Василия.»
VI мытарство было посвящено гордыни в первой редакции. Его Феодора прошла без каких-либо проблем, поэтому подробное описание этого мытарства отсутствует. В третьей редакции шестым мытарством стоит воровство. И здесь Феодоре пришлось тоже заплатить немного мзды злым духам, чтобы свободно пройти.
VII мытарство отдано срамословию и бесстыдным словам согласно первой редакции. А в более поздней версии оно отвечало за грехи сребролюбия и скупости.
VIII мытарство совпадает в обоих вариантах и отвечает за лихоимство, взяточничество и лесть. Бесам этого мытарства нечего было предъявить Феодоре, поэтому они со злостью «скрежетали зубами», когда она в сопровождении ангелов удалялась от них.
IX мытарство в обеих редакциях снова совпадает и отвечает за грех тщеславия. Подробного описания этого мытарства не дано, т.к. и его Феодора прошла без промедления.
X мытарство в первой редакции отвечало за среблолюбие. Отличительной чертой этой таможни был шум. Демоны галдели между собой, но опять ничего не смогли предъявить Феодоре. В другом варианте данная таможня отвечала за зависть, но и в этом грехе Феодора оказалась невиновна.
XI мытарство по первой редакции отвечало за пьянство. Стражей этой таможни Феодора сравнивает с хищными волками, которые хотят всех сожрать. Когда она попала в это мытарство, на нее стали нападать бесы «испытницы и мытоимцы», перечисляя сколько чаш, с кем и где она выпила, как приходила к людям и вместе с ними «упивалась». Так же, как и с IV мытарством в третьей редакции, ей снова пришлось откупаться. В третьей редакции небесные стражи здесь отвечали за гордыню, в которой героиня уличена не была.
XII мытарство Феодора беспрепятственно преодолела и по первой, и по третьей редакции. В первом варианте представители стражи отвечали за зловспоминание. Тут ее хотели пытать подобно лукавым разбойникам, но ничего не смогли найти в списках своих, потому что она была ласкова и любила всех «и малых и великих». В альтернативной версии XII мытарство отвечало за гнев, с прохождением которого, согласно первой редакции, у Феодоры возникли сложности. В первой редакции гнев стоит вкупе с яростью на пятом месте.
XIII мытарство следило за колдовством и чародейством. Здесь властью были наделены очень странного вида бесы, напоминавшие собой змей, единорогов и волов. Но они оказались не властны над Феодорой. В третьей редакции данная таможня отдана злопамятству, что сходно с зловспоминанием на XII мытарстве по первой версии.
XIV мытарство по первой редакции — чревообъядение; бесы в данном мытарстве были похожи на толстых и тучных существ, они были больше чем все, что встречались Феодоре до этого. Они грозились сожрать Феодору за ее прегрешения. Здесь ей снова пришлось откупаться от стражей. Согласно третьей редакции здесь следят за разбойничеством. В этом мытарстве испытываются все те, кто с гневом толкал кого-либо или бил по щекам, по плечам и шее жезлом или палкой, или каким-либо другим оружием. Ангелы, дав немного золота, беспрепятственно провели Феодору.
XV мытарство в первом варианте отвечало за кумирослужение и прочую ересь. Здесь ей попытались вменить в вину следующее: «Будучи сверстницей своеи отроковицы любовь имущи в единой постели нощию почивающи яко женский ложественный грех сотвориши обою.», но данное обвинение по словам Феодоры было ложным, и ангелы защитили ее. Во время попыток обвинить Феодору в женоложестве бесы превращались в различных смрадных животных, среди которых были мыши, киты и свиньи. По другой версии данное мытарство отвечало за чародеяния, обаяния, отравления и призывания бесов. Как и в первой редакции, Феодора была в этом невиновна.
XVI мытарство в первой редакции было отведено прелюбодеянию, а в третьей — блуду. На первый взгляд данные грехи представляют собой один и тот же грех, но на самом деле они отвечают за различные деяния. Прелюбодеяние подразумевает под собой измену в браке. Ангелам удалось оправдать грехи Феодоры, точнее перенаправить их в другое мытарство, т.к. совершенные ею в юном возрасте прегрешения могли быть отнесены к блуду: «ангелы противились, утверждая, что не была она священником венчана». Бесы отпустили Феодору, но предупредили, что дальше пройти она не сможет, т.к. эти грехи ей обязательно вменят на следующей таможне. В более поздней редакции были другие замечания. Здесь Феодора обращает внимание на замешательство бесов: «Истязатели этого мытарства вскочили и, глядя на нас, изумлялись тому, что мы достигли беспрепятственно этого мытарства, и несколько времени стояли как будто в забытьи.» Но в подробности прохождения не посвящает, лишь говорит, что провела там очень много времени. Это может быть связано с ее собеседником, перед которым Феодора не хотела быть чересчур откровенной.
XVII мытарство в первой редакции отвечает за убийство и причинение телесных повреждений. Здесь Феодору допрашивали, т.к. в юности она имела неосторожность с горяча таскать людей за волосы. В третьем варианте это место отдано прелюбодеянию. В данной редакции нет подробностей о переводе ее грехов в другое мытарство, но есть указание на заступничество ангелов.
XVIII мытарство отдано в первой редакции татьбе (воровство и разбой). Здесь Феодора прошла спокойно. А в третьей редакции это мытарство отвечало за содомские грехи, о которых Феодора боится даже говорить, но в которых она уличена не была.
XIX мытарство первой редакцией отведено блуду, князь этого мытарства облачен в помазанную гноищем ризу. Он обратился к ангелам и Феодоре со словами: «Ты в этих грехах не каялась, епитимии не отработала, отпущения грехов ни от кого не получала, на бесчестное очищение обретаем тебя, оставьте нам ее, а сами идите, помощь нам оказали.» Но ангелы не оставили героиню, благими деяниями откупили ее от бесов. Феодора продолжила путь, оставив сотрудников таможни скрежетать скверными и страшными зубами. По прохождении этого мытарства ангелы обратились к Феодоре со словами: «Из этого мытарства в редкие дни выходят души без наказания за совершенные в суетном мире любоблудное, прелюбодеянное и грешное. Всякую душу, оскверненную блудными нечистотами, в этом мытарстве принимают и заключают в бездне огненной вместе с другими, где их держат до страшного суда. Тебе же удалось избежать мучений в данном мытарстве за счет даров благодеяния, переданных тебе дивным старцем.» Третья редакция относит это мытарство к идолослужению. Описания нет, т.к. и в первой редакции Феодору по этому греху не обличали.
XX мытарство совпадает в обоих вариантах — немилосердие. Здесь мучаются те, «кто когда-то не дал убогому куска хлеба или медной монеты брату нищему, или не посетил лежащего в болезни и в темнице заточенного, или подобное этому не сотворил, выказывая скупость, и сребролюбие, и немилосердие, и немилостыню неутешную.» Страж двадцатого мытарства представляет собой усохшего старца болезненного вида, мучающегося множеством грыж. Причиной такой внешности стала жестокость, которая, по словам Феодоры, съедает человека как болезнь, делая его черствым и сухим. Проблем с преодолением данного мытарства у Феодоры не возникло, ибо в своей земной жизни она была очень отзывчивым человеком, всегда готовым прийти на помощь страждущему. У современного читателя такая структура повествования может вызвать вопросы, потому что немилосердие, которое не является смертным грехом, и в дальнейшем не часто фигурирует в других эсхатологических произведениях, оказывается последним испытанием на пути к небесным «кристальным» вратам и встрече с «невидимым» Богом.
По пути между мытарствами Феодора разговаривает с ангелами, которые рассказывают ей об особенностях своей службы и устройства загробной канцелярии. Так, один из ангелов сообщает ей, что каждому христианину приставлен лукавый ангел, который записывает все проступки человека, а после передает свои записи соответствующим мытарствам. Ежели человек не имеет никаких благих дел для противопоставления совершенным злодеяниям, его бесы утягивают в бездну. Заключаются они там до страшного суда. Также, они рассказывают ей, что мытарства являются первым этапом на пути к Страшному суду, который произойдет после второго пришествия Мессии. Таким образом мытарства становятся своего рода бюрократической проверкой на пути к общему суду, где будет решаться вопрос вечной жизни.
Помимо этого Феодора спрашивала ангелов о грехах, за которые придется человеку отвечать перед мытарствами. За все ли грехи придется давать ответ, ведь ее пытали даже за малейшие прегрешения. На что ангелы ей отвечали: «Не всем так. Если бы ты исповедала грехи свои духовному своему отцу, приняла бы епитимью и исполнила бы ее, то по кончине твоей приняла бы прощение от Бога и отца твоего и мытарства злые и пагубные прошла бы теперь без страданий, поскольку никто бы не мог ничего сказать тебе. Когда кто исповедует в том мире грехи свои и покается, то простит его Бог в том, и будет свободен от грехов, принимая невидимо прощение свое. Эти же бесы мытарства, имеющие в свитках своих записи о беззакониях, тотчас по приходе души раскрывают свитки и не могут найти даже следов того, что раньше написали, ибо Святой Дух невидимо загладил все. Понимают все в мытарстве, что через исповедь исчезли записи, и скорбят, не получив душу. Хорошо ведь покаяться перед смертью. Кто же избежит покаяния, утаит прежние свои прегрешения, решит предстать безгрешным и не покается — здесь их ты видишь, пытаемых, подобно тебе».
Из этих рассуждений можно сделать вывод, что обходить мытарства можно несколькими путями. Первый путь — не совершать прегрешений, второй — получить прощение на исповеди, третий — противопоставить грехам добрые дела, искупающие злые деяния, и четвертый — найти божественного избранника, который сможет поручиться за твою душу и выпросит для тебя сундучок с монетами божественной благодати.
