Братство на всю жизнь: интервью с Дмитрием Боруновым о Fraternitas Ruthenica

Что вы обычно представляете, когда слышите слово «студент»?
Возможно кому-то на ум придут воспоминания об университетской жизни, кто-то подумает про разного рода «студсоветы» и «КВН», а кто-то вздохнёт с облегчением из-за того, что ему не нужно больше сдавать никаких зачётов и экзаменов.

Но чего же вам так не хватало, когда вы были тем самым студентом? Чего не хватает современным студентам?
Наверное, всем им не хватает компании людей с похожими интересами, общности, которая готова им помочь, всегда поймёт и поддержит.

К сожалению, русские студенческие корпорации, как и сам класс «студенчество», сгинули сотню лет назад в пучине революции и гражданской войны.
Но 5 лет назад Fraternitas Ruthenica подняли вновь это знамя и стали первой студенческой корпорацией в истории новой России.

Сегодня мы публикуем интервью с Дмитрием Боруновым — одним из основателей корпорации и автором книги «Братство на всю жизнь», которая совсем скоро появится в продаже и прольёт свет на многие вопросы, часть из которых мы задали в этом интервью.

От себя хотим добавить, что мы впервые встретились с «фратами» на «Богемской конференции» летом 2019-го в Праге, где мы ближе познакомились, поговорили о разнице подходов в работе над сообществами и обсудили, кто и как видит дальнейшее будущее русских корпораций.
Сегодняшний материал — это ещё одна точка соприкосновения в нашей совместной работе. И несмотря на то, что интервью получилось небольшим, а многие вещи нельзя афишировать до публикации книги, мы рады, что можем помочь ребятам в распространении будущего «Братства».

И обязательно заходите на канал Димы, где он подробнее рассказывает о проекте.

 

***

Несмотря на то, что многие подробности ты уже рассказал на своём канале, включая краткую историю того, как вообще получилось, что ты решил написать книгу о братстве, я всё же начну это интервью с нескольких вопросов о том, кто ты такой, и что такое студенческое братство.

Я Дмитрий Борунов, мне 24 года, и я один из тех, кто в 2014 году решил, что если студенчества в России нет, то его надо создать. Я поступил в ВШЭ и был полон ожиданий от университетской жизни. Школа была невыносимо душным местом, где о политике было просто не с кем поговорить. Я ждал, что в университете я найду в первую очередь не знания, а людей, которые так же горят желанием улучшить общество. Но в итоге я был сильно разочарован.

Итак, правильно ли я понимаю, что ты стоял у основ создания Fraternitas Ruthenica? Как вообще это произошло? В смысле… вы были раньше знакомы и, собравшись однажды, решили, мол, всё, пора создавать братство? Как всё это происходило?

Я один из тех, кто стоял у её основания. У нас никогда не было какого-то одного основоположника или руководителя. Вся наша история с самых первых дней – это коллективная работа, так же коллективно мы и пришли к самому формату студенческой корпорации. Мы не были знакомы, но нас на удивление многое объединяло, как потом выяснилось. У нас пересекались взгляды на то, какой должна быть Россия, и какой она точно быть не должна. Мы все не нашли в университетах ту среду, которая бы нас удовлетворяла и позволяла не чувствовать себя одиночками в кругу безразличных. И, конечно, мы переживали из-за событий в Крыму и Донбассе, которые развернулись в 2014 году. Мы познакомились на первых собраниях клубов «Спутника и Погрома» (которые тогда только зарождались и ещё не стали раскалываться). Мы не нашли себя в этих клубах, но зато встретили новых молодых людей – студентов, которые горели теми же идеями. Так мы и пересеклись – первые корпоранты Fraternitas Ruthenica. Мы стали собираться отдельно и поняли, что нужно создать принципиально новую студенческую организацию.

Как выглядели первые встречи братства, и как вы набрали туда первых новичков? Вы ходили по университетам, рассказывали об организации друзьям и одногруппникам?

Первые встречи выглядели довольно забавно, особенно, если смотреть на них из сегодняшнего дня. Мы ещё были слабо знакомы, не до конца доверяли друг другу, везде видели «товарища майора», который мог наброситься на нас в любой момент. Да и сами мы тогда были ещё совсем юными студентами и собирались где попало – от университетских аудиторий до кафе. На этих собраниях мы впервые обсудили те взгляды, которые разделяем, и смогли сделать очень важную вещь, значение которой тогда ещё полностью не осознавали – проговорили, вокруг чего идейно мы объединяемся. Уже тогда мы смогли понять, кого хотим видеть у себя и к чему хотим прийти. Сначала мы прошлись по знакомым, которые разделяли наши взгляды, потом по людям, которых смогли найти через общие паблики и группы. Так и появилась первая группа корпорантов.

Как происходила и происходит инициация в студенты? Менялось ли что-то в этом процессе? Нужно ли бегать голым по кампусу? Придётся ли искать закладки с секретным кодом для посвящения в Битцевском парке?

У нес нет инициации в «студенты», но есть обряд посвящения в Корпорацию, после которого ты становишься братом или сестрой. У нас нет унизительных испытаний, и мы вообще против хейзинга. Испытания есть, но они не унижают достоинство людей, которые хотят к нам попасть, и уж тем более не несут риска для здоровья или жизни. Подробнее об этом я ничего не могу сказать – это часть нашей внутренней жизни, о деталях которой мы не распространяемся.

Ты пишешь про то, что в твоей университетской группе были фрики: сталинисты, нацисты или просто аполитичные и равнодушные ребята. Как же вы себя позиционировали на этапе привлечения новичков?

Многие мои друзья рассказывали мне, что при инициации, когда новички собираются на вводной встрече, никто прямо не говорит про «мы правые», но эта «правость» ощущается в воздухе. Это правда? Или же вам совершенно неинтересны взгляды участников братства?

Конечно, взгляды очень важны. Если вы создаете организацию, которая позиционирует себя как «братство на всю жизнь», логично, что вы хотите видеть там людей, которые идейно близки вам. Тех, чьё видение будущего не противоречит вашему, кому вы готовы помогать, зная, что в итоге вы растёте и работаете ради общей цели. Разумеется, мы не принимаем к себе тех, чьи убеждения принципиально расходятся с тем минимумом общих взглядов, к которому пришли мы. У нас нет никакой строгой идеологии, потому что мы не комсомол, но этим базовым взглядам нужно соответствовать. Если нет, то с человеком будет невозможно даже общаться, я уже молчу про желание чем-то жертвовать ради него. Если максимально упрощать, то я бы сказал, что взгляды большинства из нас можно назвать национал-либерализмом или правым либерализмом, но не стоит привязываться к такому определению и вообще навешивать ярлыки. В книге достаточно подробно описаны те базовые взгляды, которые все мы разделяем.

Опциональный вопрос: представим, что к вам собрался попасть молодой студент-коммунист, который смотрит Андрея Рудого и мечтает о построении Гоблача. Такой студент сможет стать членом братства?

Нет, не сможет. Антисоветизм – одна из вещей, которую разделяет каждый из нас. Мы убеждены, что советский период в истории нашей страны – это трагедия, страшное испытание, которым мы всему миру показали опасность этой тоталитарной утопии. Конечно, человек таких взглядов для нас чужой.

Какие вообще есть критерии для новичков, которым обязательно нужно соответствовать? Я знаю как тех, кто попал во Fraternitas, так и тех, кто не попал. Только часть из тех, кто не попал, являются в жизни импульсивными, агрессивными или неприятными в общении людьми. Значит дело не только в этом. А в чём?

У нас нет никакого списка критериев или чек-листа, которым мы руководствуемся при отборе кандидатов. Опять же, я не могу вдаваться в детали и раскрывать нашу внутреннюю кухню, поэтому выражусь максимально общими словами. Мы смотрим на то, чтобы человек разделял наши базовые взгляды, на его потенциал, насколько он перспективен и чего уже добился, на то, насколько с человеком интересно и приятно общаться, какие у него навыки коммуникации и, конечно, это должен быть студент (желательно, одного из лучших в своём городе университетов). В общем, нужно понимать следующую вещь: мы берём к себе молодых ребят, готовых развиваться, и не ставим для себя целью брать уже сформировавшихся людей, которые чего-то добились. Но те, кто к нам идёт, должны показать, что у них действительно есть мотивация и потенциал к росту, и они готовы много работать и отдавать много времени и сил Корпорации.

Кто принимает решение об одобрении кандидатуры или об отказе в инициации? Как проверяется подноготная студента и проверяется ли вообще?

Все решения в Корпорации принимаются равным голосованием. Этот процесс не исключение. На что мы смотрим и как оцениваем – это уже наша внутренняя кухня. Человек, в отношении которого принимается решение, так или иначе успеет пройти через довольно большое количество людей, которые составят о нём своё впечатление. Личность «щегла» проверяется, насколько это позволяют наши связи и просто навыки поиска информации. Если мы узнаем, что к нам прошёл кто-то, кому здесь не место, но он что-то смог скрыть, – ему быстро придётся покинуть нас.

Могут ли исключить из братства? И если да, то за что?

Да, могут. Если вы строите любую организацию, количество членов в которой превышает несколько человек, то рано или поздно найдутся те, кто нарушает её правила или даже идёт против её ценностей. Тем более, если вы проводите массовые открытые наборы, как мы. Это неприятно, но это нормально, такие ситуации возникнут почти неизбежно – это вопрос времени. Их невозможно полностью предотвратить, но с ними можно грамотно работать. Главное – всегда придерживаться своих ценностей и принципов и сообща принимать справедливые решения в отношении нарушителей. Почти все случаи нарушений – это отход от наших ценностей и принципов, начиная с банального неумения вести себя и уважительно общаться, заканчивая причинением вреда кому-то из членов Корпорации. С такими персонажами мы прощаемся без сожалений.

Представим, что студент перестал быть студентом в буквальном смысле этого слова, получил диплом и пошёл работать. У него появляется какой-то особый ранг? Он остаётся в братстве или же уходит?

Такие люди становятся филистрами – «выпускниками» Корпорации, которые, как правило, прекращают активное участие в повседневной жизни Корпорации и сосредотачиваются на профессиональном развитии, чтобы помогать FR уже не своим временем, а возможностями, которых у них становится всё больше. В братстве он или она, конечно, остается, потому что братство на всю жизнь. Ничто не мешает филистрам и дальше так же активно участвовать в жизни сообщества.

Сколько сейчас человек состоит в братстве? Сколько у вас региональных подразделений и что вообще может считаться вашим «подразделением»?

Личности корпорантов и их число – закрытая информация. Про города скажу только, что вы можете искать нас в Москве, Санкт-Петербурге, Уфе, Казани, Кёнигсберге и Владивостоке. Про наш подход к открытию ячеек я немного расскажу в книге, но и здесь без подробностей.

Какие задачи встают перед студентом, когда он решает открыть отделение Fraternitas в своём городе? Что он должен делать и куда должен обращаться?

Всё, что он должен сделать – это написать нам. Мы с ним свяжемся. Либо этот человек начнёт развивать FR в своём городе, либо мы поможем ему советом в создании и развитии его собственного сообщества.

Кстати, а что с членскими взносами? Сколько ежемесячно студент должен платить корпорации и что он получает взамен?

Взносы есть, и они не очень большие. Основной источник бюджета Корпорации – филистры. Взамен человек получает помощь большого количества людей, в том числе и финансовую.

Что случается, если студент долгое время не уплачивает взносы? Могут ли исключить «за неуплату»?

Да, такая практика есть. Взносы, помимо их основной функции, это хороший показатель мотивации. Если человек не готов тратить на сообщество даже очень скромную сумму денег (и у него в жизни нет какой-то экстренной ситуации), то это неплохой показатель, что у него нет заинтересованности. Это повод задуматься сразу над двумя вещами. Во-первых, над тем, насколько он сам мотивирован участвовать в жизни сообщества. Не стоит забывать, что любой человек может быть не только “активом”, но и “балластом”, который только снижает мотивацию остальных. Во-вторых, над тем, какую ценность своим членам несете вы как сообщество. Если люди не видят смысла платить взносы (тем более массово), это показатель того, что они не получают взамен никакой значимой ценности. А если это так, то нужно поскорее что-то менять в самой концепции вашего объединения.

Есть у меня ещё такой вопрос, который касается и нас, и вас, и вообще всех, кто занимается сообществами. Вы когда-нибудь беспокоились о том, что на вас и вашу деятельность могут обратить внимание правоохранительные органы?

Учитывая дело «Сети», «Нового Величия» и вот это всё — это довольно болезненный для многих вопрос.

Конечно да. С первого дня существования FR мы всегда держали это в голове. Во многом этим и обоснована строгость ряда наших внутренних правил. Нарушитель подставляет под угрозу не только себя, но и всё сообщество. Подробнее о «товарище майоре» и нашем подходе к безопасности я расскажу на страницах книги. Опыт у нас тут довольно богатый

Странный вопрос, но есть ли у вас какая-то служба безопасности, которая может так или иначе прогнозировать возможные проблемы внутри сообщества? И речь не только о проблемах с законом, но и о бытовых внутренних конфликтах.

Никакой «службы безопасности» нет (как и детей, которые хотят поиграть в чекистов или сотрудников охранки), а о механизме решения конфликтов я бы не хотел говорить так открыто, минимум рекомендаций я привожу в книге. Вообще, решение конфликтов, наверное, одна из самых больных тем, с которыми я сталкивался. Дам только один совет – никогда не отходите от ценностей и принципов, вокруг которых строится ваше сообщество, как бы тяжело ни было прощаться с кем-то из тех, кто их нарушил. Один раз простите такое нарушение и полностью обесцените свою идейную основу – а это самое страшное.

Кто такие «менторы»? Как им стать? Кто ими становится?

Это уже состоявшиеся люди, которые неравнодушны к нашей идее возрождения сильного и независимого студенчества и готовы посильно помогать нам развиваться. При этом мы никогда не берём деньги или другую материальную помощь, чтобы сохранять свою независимость. Ментором может стать любой, кто разделяет наши взгляды, добился каких-то результатов и обладает хорошей репутацией.

Как выглядит ваша внутренняя иерархия?

Когда я говорю, что мы полностью демократичны, я не вру и не приукрашиваю. У нас нет такого явления как иерархия. Все решения принимаются голосованием. Есть только выборные должности, которые занимают люди, отвечающие за отдельные направления и принимающие решения в их рамках самостоятельно, но и эти решения могут быть отменены общим голосованием, если необходимо и если наберётся большинство голосов. Такая приверженность принципам демократии не только отражает наши взгляды, но и даёт сообществу устойчивость, повышая вовлечённость каждого корпоранта и снижая вероятность необдуманных и вредных решений.

Ну и, в конце концов, когда выйдет книга, и где мы сможем её купить?

Сейчас книга уже готова, и с ней знакомятся все корпоранты. Для меня было важно сделать так, чтобы они были первыми, кто прочитает её и поделится со мной впечатлениями. Когда они закончат, я смогу начать её открытое распространение. Она будет в электронной и печатной версиях, скоро я запущу сайт, на котором будет вся необходимая информация. Думаю, примерно через месяц её сможет купить каждый. Точной даты нет, потому что я впервые издаю книгу и делаю это самостоятельно, пока без издательств. Более точная информация будет в моём канале в Telegram.