Перевод статьи Elizabeth Braw, опубликованной в журнале Foreign Affairs
Россия находится на середине чрезвычайно амбициозного плана военной модернизации. К 2020 году страна планирует обновить значительную часть своих вооружений. Среди нового оборудования российские вооружённые силы получат 600 самолётов, 1100 вертолётов, около 100 судов (включая 24 подводные лодки), 2300 танков и 2000 единиц артиллерии Модернизация будет стоить налогоплательщикам примерно 19 триллионов рублей, или 283 миллиарда долларов. Российская щедрость в военных ассигнованиях, которые в прошлом году составили 4.5 процентов ВВП, ставит страну на третье место в мировом рейтинге оборонных расходов, согласно исследованиям Stockholm International Peace Research Institute (США и Китай занимают первое и второе места соответственно).
Проект модернизации впечатляет, но у российских военных есть другие проблемы, кроме обновления вооружений. Тогда как Советский Союз содержал вооружённые силы в более чем пять миллионов солдат, нынешняя Россия имеет проблемы с набором одной пятой части от этого числа военнослужащих. Не то чтобы в России не было солдат и офицеров: согласно последним данным из расположенного в Лондоне International Institute for Strategic Studies, в стране 771 тысяча человек занята на военной службе. Но это на 150 тысяч — 16 процентов — меньше, чем нужно для эффективной деятельности, как следует из оценок экспертов. Россия старается уменьшить свою зависимость от призывников, увеличивая число профессиональных военных, но эти изменения стоят дорого. С учётом того, что падающие цены на нефть заставили рубль опуститься до своего минимального значения с февраля, многие эксперты предсказывают, что Россия не будет иметь финансовых возможностей для отмены службы по призыву до конца двадцатых годов.
Это представляет собой главный мешающий фактор, с учётом того, что призыв сейчас остаётся таким же проблематичным, каким был в советское время. Сейчас, как и тогда, многие потенциальные призывники страшатся военной службы и делают всё, от имитации болезни до уплаты взяток, чтобы избежать её. Согласно оценкам 2010 года, половина молодых россиян проигнорировала актуальный на тот момент набор, тогда как треть призванных солдат страдали врождёнными болезнями и были вынужденно освобождены от службы.
Нажмите для увеличения
Чтобы уменьшить зависимость от призывников, Россия планирует профессионализировать свои вооружённые силы, и эта деятельность идёт опережающим графиком, по словам представителей российского Министерства Обороны. В июне министр обороны Сергей Шойгу объявил, что российские вооружённые силы имеют столько подавших заявление на должности профессиональных военный, что некоторых от этого пришлось «удержать». Генерал Михаил Мизинцев, глава нового российского Национального Центра Обороны, управляемого правительством, сообщил, что в прошлом году было принято на службу по контракту 70 тысяч военных, и это, по его словам, был первый раз, когда в современной России на службу поступило больше контрактников, чем призывников. На своём сайте Генеральный Штаб вооружённых сил оповещает, что к 1 января 2017 года вооружённые силы планируют иметь на службе 425 тысяч профессиональных военных.
Эта цель может быть слишком амбициозной. Как признак того, что заявления на профессиональную военную службу не материализовались в таких количествах, какие ожидались, в России недавно был принят закон о том, что мужчины могут выбрать между годом срочной службы и двумя годами службы по контракту. Надежда здесь, разумеется, на то, что призывники, с неохотой идущие на срочную службу, будут вместо неё вступать в ряды профессиональных военных, а в конце продлевать свой контракт. (С царских времён российские призывники сталкивались с ужасным — иногда летальным — неуставным насилием, что объясняет, почему молодые люди заходят так далеко, чтобы избежать набора в армию.)
Однако это не гарантированно. Российское министерство обороны не ответило на запрос информации, но согласно IISS Military Balance, российские вооружённые силы состояли из 845 тысяч служащих в 2014 году. С учётом того, что это число упало до 771 тысячи в 2015, получается, что значительное число контрактников ушло со службы после окончания действия соглашений.
Нажмите для увеличения
Российская армия также сталкивается с демографической проблемой. Между 1990 и 1995 годами, в период, когда большинство нынешних потенциальных солдат появилось на свет, рождаемость в стране была на уровне 10.8 на 1000 человек, при 11.3 на 1000 человек в Западной Европе, согласно статистике ООН. В тот же период смертность среди мужчин в возрасте от 15 до 50 лет была на уровне 221 человека на 1000 в России, при 69 на 1000 в Западной Европе. Между 2000 и 2005 смертность среди мужчин в возрасте от 15 до 60 лет достигла 459 на 1000 человек в России, при 121 на 1000 в Западной Европе. С того времени преждевременная смертность среди мужчин в стране пошла на спад, но средняя продолжительность жизни для российского мужчины сейчас — 60 лет (при 73 годах в Западной Европе). Александр Сидоренко, социально-политический эксперт и бывший функционер ООН, специализировавшийся на бывших советских республиках, объясняет высокую смертность пьянством и «пренебрежением медицинскими осмотрами в стиле русского мачо».
Российская реформа здравоохранения, начатая президентом Дмитрием Медведевым в 2011 и нацеленная на модернизацию тридцати процентов российских медицинских учреждений, которые были признаны опасными или недорабатывающими, не смогла осуществить перелом в тенденциях изменения смертности. Напротив, в первом квартале этого года смертность выросла на 5.2 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года, согласно данным Росстата. Мужская смертность увеличилась: она выросла на 23 процента в период с 1990 года по 2013, в большой степени благодаря пьянству и хроническим болезням.
Всё это не означает, что Глава Генерального Штаба Валерий Герасимов недосчитается боеспособных солдат, чтобы обеспечить ими все необходимые горячие точки. «Прикладываются осознанные усилия для наполнения важнейших боевых единиц, включая подводные лодки и силы специального назначения, профессиональными военными», — говорит Йорген Эльфвинг, эксперт Swedish Defense College по российским вооружённым силам. «Страдают сухопутные силы более широкого назначения». Эти единицы, в особенности пехота и артиллерия, могут функционировать с использованием призывников, но недостаток оставшихся в армии опытных офицеров — категория, в которую переходят многие отслужившие два-три года профессиональные военные — усложняет задачу. Это также заставляет командование использовать меньше солдат, которые при этом обладают меньшим опытом. Больше сложностей появится, когда вооружение будет модернизировано, так как солдатам нужно будет обучаться использованию новых, более замысловатых, орудий.
В какой-то степени эти проблемы являются прямым результатом последних шагов России в направлении военной реформы. После Грузинской войны в 2008 году министр обороны Анатолий Сердюков положил начало амбициозной и дорогостоящей реформе, названной Новый Взгляд, целью которой было уменьшить и отфильтровать российских полумиллионный офицерский корпус через сокращения и уменьшение числа военных академий. (Сердюков правильно усмотрел в вооружённых силах перевешивающую верхушку.) «Это было похвальное намерение, но оно означало, что на несколько лет высшие учебные заведения полностью перестанут набирать новых кадетов», говорит Павел Баев, исследователь, профессор Peace Research Institute Oslo. «Поэтому сейчас наблюдается недостаток в молодых офицерах». По словам Баева, существует недобор лейтенантов, самого низкого офицерского звания. «Если не хватает сержантов и лейтенантов, кто будет обучать призывников?»
Остаётся и другая проблема: хотя российские вооружённые силы модернизируют свои казармы, некоторые из них были унаследованы ещё с советских времён, и не были рассчитаны на такую долгую жизнь. Этим летом в Омске обвалившаяся казарма похоронила под собой 23 солдата. Инфляция также делает солдатское жалование менее приемлемым. Однако у России всё равно есть причины для оптимизма. Вооружённые силы в 771 тысяч служащих превышают всё, что может себе позволить другая европейская страна. «Россия может не достичь своей цели по полностью профессиональной, модернизированной армии к 2020 году, как планирует правительство», — говорит Эльфвинг. «Однако даже при нынешних возможностях Россия является устрашающей силой». Противники России не могут надеяться на её слабость, вытекающую из (частичного) провала военной реформы. Несмотря на многочисленные в российской истории неудачные попытки провести такую реформу, страна остаётся грозным противником. Разумеется, то, что думают призывники — это совсем другая история.
Нажмите для увеличения
Комментарий переводчика
Воинская обязанность широких слоёв населения в России появилась с Петром Первым в форме рекрутских наборов. Далее она эволюционировала, чтобы в конце концов прийти ко всеобщей воинской повинности с реформой Милютина в 1874 году. В конце девятнадцатого века на подходе было время мировых войн, массовость использования человеческих ресурсов в боевых действиях подходила к пику. Миллионные армии, сталкивавшиеся под различными Верденами и оставлявшими там тяжелейшую дань проблеме укреплённой обороны, были одним из страшнейших призраков грядущей мясорубки. В Западной Европе потери были катастрофическими — по словам историка Волкова, который оценивал не только численность убитых, но и некоторые соотношения, французы на тысячу жителей потеряли 34 человека, немцы — 31, англичане — 16, русские — 11, австрийцы и венгры — 18. Европейцы более или менее усвоили урок, как следует из потерь в следующей мировой войне — англичане и французы потеряли убитыми в три-пять раз меньше солдат. Зато СССР, пришедший на смену России, потерял даже по советским данным на порядок больше своих западных союзников, и ощутимо больше, чем Россия потеряла в Первой Мировой.
В новом веке модели ведения боевых действий мало похожи на таковые семидесятилетней давности. «Драфт» призывников в западных странах уходит в прошлое, численность войск спадает, войны превращаются в локальные, а технологичность оружия давно перешагнула массовость его применения. Вероятность того, что Российской Федерации придётся принимать участие в глобальной позиционной войне с фронтами и эшелонированными укреплёнными зонами, очень мала, тогда как конфликты вроде пятидневной войны 2008 года или войны в Донбассе приобретают всё большую актуальность. Вместе с этим падает важность для страны массированной армии восемнадцатилетних солдат-срочников, показавшей себя не с лучшей стороны во время, к примеру, первой войны в Чечне. Зато очевидна появляющаяся нужда в соединениях, способных в короткие сроки занять условный Крымский полуостров, нейтрализовав находящиеся там боевые единицы, или провести с помощью нескольких оперативных окружений зачистку территории от ВСУ, как это было в августе 2014 года в окрестностях Донецка. Понятно, что масштабная ядерная война с НАТО означает конец мира в его нынешнем виде, война с тем же блоком без применения ядерного оружия является утопией, как следует из соотношения сил, да и вообще, война с ЕС или США не входит в экзистенциальные принципы разумных европейцев, каковыми мы являемся. А для поддержания порядка в возможных внутренних горячих точках и проведению операций по возвращению из-за границы своих территорий профессиональная армия сгодится гораздо лучше массовой призывной. Не говоря уже о точечных операциях далеко за рубежом, которые могут понадобиться для укрепления влияния в той или иной зоне.
Всё это заставляет некоторых экспертов считать, что переход армии на контрактную основу, уменьшение её численности взамен улучшения качества функционирования, что также повлечёт снижение расходов на оборону и зависимости некоторых секторов экономики от ВПК, пойдёт на пользу стране. Что же касается призывников, избегающих срочной службы — не только «неуставное насилие» удерживает молодых людей от вступления в ряды армии. Печально известная «дедовщина», превышение полномочий сержантами и офицерами, иногда низкое качество питания и казарменных помещений — это всё было символом советской армии на протяжении многих лет. Сейчас же многими мужчинами призывного возраста армия воспринимается ещё и как потерянный год жизни. Люди не хотят тратить целый год на непонятные занятия, рискую при этом остаться инвалидами или умереть под обвалившимся бараком. Переход к контрактной модели армии — это и освобождение большого количества людей от «армия — школа жизни» и прочих «не служил — не мужик». Конечно, как правильно замечено, дело это дорогостоящее, и такие явления, как приснопамятная Евгения Васильева не способствуют ускорению модернизации. Воровство, номенклатурщина, «превышение полномочий при реализации имущества» — строчка из заключения по делу о хищении той же Васильевой — оставляют наши вооружённые силы позади таковых наших западных соседей, и обрекают нас оставаться в советском прошлом ещё дольше.
Алексей Осколков
