Рекламные крики Москвы

Рекламные крики Москвы

Сейчас реклама — это прежде всего картинки, текст и видео, хотя само понятие пришло к нам в язык через французский из латыни, где означало громкий выкрик. Наверное, еще торговцы, которых Христос выгнал из храма, практиковали эту технику продаж.

Уличная торговля не сильно изменилась с тех самых пор, как появились улицы, и в России XIX века, вслед за всем остальным, она цвела очень пышно. Торговали и кричали на улицах по всей стране, но витриной этого занятия, конечно же, была Москва. Московских торговцев вспоминали писатели, изучали фольклористы, иностранные путешественники зарисовывали и фотографировали их. Единственным средствами рекламы для рыночного или пешего торговца были его прилавок и голос. Но прилавок на рынке плохо видно в толпе, и тем более, люди в своих домах не видят, что несет мимо них по улице коробейник. Поэтому они кричали.

Свои зазывы торговцы так и называли — «криком». Продавец тратил на крик собственные силы, зато никому не надо было заказывать вывесок, а слоганы уже были готовы заранее — придуманы до него. Отклик целевой аудитории был виден мгновенно. Большинство пользовались простыми фразами, некоторые длинно и подробно описывали товар — иногда даже в стихах, превращая рассказ о новом табаке в сказку про жен султана, которых тот «за баловство» отправил набивать гильзы в Москву. Конечно, мало кто из разносчиков дешевого товара блистал фантазией и красноречием, поэтому чаще ограничивались короткими криками, традиционными для каждого товара: «Яблоки ранет! Кому яблоки!», «Селедка, селедка! Копченая селедка!», «Есть семечки жареные! Кому семечки!». Высшей степенью мастерства бродячего рекламщика было краснобайство — некоторые могли по часу и два нахваливать квас или рыбу, не повторяясь. Толпа воспринимала их как артистов, и такой труд, безусловно, окупался вниманием к лотку.

Опытные торговцы, преуспевающие в деле и в рекламе, хорошо знали свою ЦА, и использовали примерно все грязные и не очень чистые приемы, которые мы знаем. Например, продавцы сладостей обращались не только ко взрослым с кошельком, а и к детям, которым выпросить из этого кошелька пятак было гораздо проще, чем незнакомому мужику с леденцами. Кричали так: «По ягоду, по клюкву, володимирская клюква, приходила клюква издалека просить меди пятака, а вы, детушки, поплакивайте, у матушек грошиков попрашивайте!».

Не всем нравилось, что их детей заставляют ныть на шумном рынке, где и так тошно, не все пирожки были достаточно горячими, а баранки свежими — поэтому у прохожих существовали шаблонные ответы назойливым крикунам. В ответ на «Горя-я-ячие пирожки!» прямо в ухо, парировали: «Раз бабкина пирога поел, так чуть не околел. А как два пирога отведал, так неделю на двор бегал!». Тут уж торговцы не могли проглотить «критику» и тоже отвечали: «Кушайте, питайтесь, в тоску не ударяйтесь! На нас не обижайтесь! Пускай тухло и гнило, лишь бы сердцу вашему было мило!» — как видим, обезоруживающая самокритика — это тоже не самый новый инструмент пиарщика.

Хорошо задокументированы в основном крики рубежа XIX-XX веков и периода НЭПа. Из-за чрезвычайной распространенности, «в народе» это искусство остаться не могло. Так хорошо известные всем рекламные стихи Маяковского были частичной калькой с криков московских коробейников. Прочитав «аутентичные» зазывания выше, вы наверняка увидите их сходство с этой рекламой комедии самого автора:

Гражданин,
Спеши
На демонстрацию «Клопа»!
У кассы хвост,
В театре толпа.
Но только не злись
На шутки насекомого:
Это не про тебя,
А про твоего знакомого.

Крики менялись и всегда зависели от экономической ситуации. Они почти пропали в годы революции, возродились при НЭПе, потом мастерство высокого краснобайства совсем угасло, и, пожалуй, единственные, кто еще сохранил старую традицию в узнаваемом виде — это уличные жулики вроде наперсточников. Хотя и эти — уже почти вымерший вид.

Задонать своей кибердиаспоре
И получи +14 баллов социального рейтинга!
Image link