Напомним вкратце, с чего в Европе начался дизайн. На волне Второй промышленной революции возникла необходимость в проектировании нового вида продукции — массовой. Ремесленники и художники стали осваивать новые технологии. Сами новые технологии стали обновляться по нескольку раз при жизни одного и того же специалиста, что было неслыханным прежде. Реклама превратилась в большой бизнес. Особенно в России, где был резкий переход: Великие реформы Александра II позволили наладить печать рекламных объявлений в частных изданиях. Это расширило возможности бизнеса так, как раньше никому не снилось.
Лучшие художники стали оформлять рекламу и упаковку для кондитерских фабрик, мыловарен и даже спичечных заводов — хотя последнее тогда совсем не было модным и крутым, поэтому тщательно скрывалось.
Кроме практических сторон нарождающейся профессии, были и более романтичные. Время становления дизайна совпадало с эпохой национального подъема. Национальный подъем — это, как должно быть известно читателю, почти обязательное обращение к славному прошлому. А обращение к славному прошлому — это придание ему наиболее привлекательного имиджа, в том числе визуального. Мы не говорим о приукрашивании, не подумайте. Всего лишь о подаче художественными средствами. Проще говоря, речь опять о рекламе. «Продай мне этот национальный миф».
Хотя почему бы и не приукрасить? Так делали всегда. Необязательно осмысленно. Пересказы настоящих подвигов, переходя от человека к человеку, обрастали новыми подробностями. Вполне реальные воины и герои превращались в легендарных полубогов.
Понятное дело, что в XIX веке такой свободы для эпического творчества уже не было. Тем не менее, обращаясь к прошлому старой доброй Англии или Святой Руси, художники брали за основу уже искаженные образы и сами добавляли деталей поверх, еще сильнее отдаляя своих персонажей от реальных прототипов. Повторимся: в этом нет ничего ужасного — вполне естественный процесс.
России в этом плане повезло больше, чем Англии. По крайней мере, так можно считать, если вам близка историческая точность. Наши иллюстраторы романтического века в целом рисовали князей и богатырей довольно близко к тому, как они могли выглядеть в жизни. По крайней мере, они очень редко путали местами века и тысячелетия. Чего не избежали их духовные предшественники из Великобритании.
Освежим память и приведем небольшое сравнение. Самый главный русский миф, основанный на реальных событиях, — это князь Владимир и его героическая свита. В Британии похожую роль играют король Артур и его рыцари. Надо сказать, англичане столько наворотили вокруг Артура, что нам сейчас нужна будет даже не лопата, а карьерный экскаватор, чтобы докопаться до того же уровня легендарности, на котором находятся русские витязи.
С нашими ребятами все просто. За парой исключений вроде Евпатия Коловрата и Александра Пересвета, все они, реальные и выдуманные, жили до нашествия монголов. О внешности богатырей мы судим по картинам Васнецова и иллюстрациям Билибина. Оба не были специалистами по средневековой реконструкции, но в целом справились с задачей передать, как тогда в общих чертах выглядел хорошо вооруженный русский воин. Дисклеймер: со всеми известными (узкому кругу знатоков и энтузиастов) оговорками. Известны иллюстрации-анахронизмы, которые одевают людей десятого века в одежду семнадцатого. Но визуальным канонам они не стали. Наши романтики не сильно искажают историю. Относительно.
Относительно англичан. Вернемся снова к нашим старшим братьям по пиару, дизайну и еще много чему (курители трубочек, молчать). У англичан есть такое понятие, как Matter of Britain, что можно приблизительно перевести как «Суть Британии». Это корпус кельтских легенд и рыцарской литературы по ним, а также общие легендарные представления о том самом «славном прошлом». Основой британской сути служит известный всем артурианский цикл, который можно сравнить с нашими циклами новгородских и киевских былин.
У Артура, как и у Владимира, было множество соратников. Широкая публика в России вряд ли знакома с кем-то из них, кроме Ланселота. Впрочем, эти мелочи уже не так важны для нашей темы — визуального представления героев. Поэтому давайте перейдем к самому делу. Значит, король Артур. Давайте поищем его имя в Гугле. Гугл приведет нас на Википедию. Которая встретит картиной Чарльза Эрнеста Батлера — современника Васнецова и Билибина. Хорошенько посмотрите на нее.
Перед нами обычный рыцарь. Мы таких видели миллион и узнаем сразу. Разбудите русского человека посреди ночи — он в деталях сможет описать западноевропейского рыцаря, в этом нет никаких сомнений. Главное, чтобы он не назвал этого рыцаря Артуром. Потому что в таком случае окажется неправ.
Артур с нашей красивой романтической картинки — это чистейшая фантазия. К слову о фантазиях, сам Артур по степени достоверности уступает даже Рюрику, который, может, и не под именем Рюрик и не так воцарился на троне, как описано в легенде, но мог существовать в реальности. По крайней мере, это допускают серьезные историки. Артур же — практически стопроцентно выдуманный персонаж.
Артур выдуманный, но все равно ведь у него есть место где-то на шкале времени, верно? Именно так. И вот с исторической корректностью изображения Артура и компании все очень плохо. Дело в том, что события Артурианы разворачиваются в районе V-VI веков. А тогда таких роскошных цельнометаллических доспехов не носили. Снимаем с него броню. Оставляем кольчугу.
Поскольку Артур был вождем бриттов, то вряд ли носил титул короля. Точнее, королем по-русски он точно не назывался. Как и английским king, которого в те времена не существовало. В древнеанглийском имелось слово cyning. Но вот беда: бритты и англы говорили на разных языках и вообще были врагами. Бритты называли своих вождей brɨɣėntin, что можно грубо прочесть как бригёнти́н, не забыв гхэкнуть по-украински.
Итак, бригантин Артур в кольчуге, коническом шлеме, с круглым щитом, коротким мечом и простым копьем, а не с тяжелой рыцарской пикой. Никого не напоминает?
Ах, мы ведь совсем забыли. Артур жил бы, если бы жил, как минимум за пару сотен лет до зарождения рыцарства. И еще дальше от того самого благородного рыцарства, которое мы знаем по книгам Вальтера Скотта и отражению в современной поп-культуре. Это уже Высокое Средневековье, XI-XIV века. Так что рыцарей у него тоже не было. И сэр Ланселот не мог называться сэром, ведь это слово пришло от норманнов в английский язык, на котором, как мы уже выяснили, никто из наших героев не говорил. Слово sir достоверно известно в английском только с конца XIII века.
Не Священная, не Римская и не империя. Артур и его многочисленные друзья с врагами были описаны в рыцарских романах того самого Высокого Средневековья. Ретроспективно названы королями и рыцарями, наделены рыцарскими качествами и всячески облагорожены. Справедливости ради, один русский богатырь тоже был задет таким ретроспективным ребрендингом. Это Илья Муромец, к которому пристало название казака. Казаком Илья быть не мог, а народ причислил богатыря крестьянского происхождения к казачьему сословию тоже ретроспективно. К чести русских художников, его не стали рисовать похожим на донского казака или обитателя Запорожской Сечи.
Что же остается от образов древнеанглийских богатырей? После развенчанный всех образов давайте посмотрим, насколько, кхм, настоящий гамбургер отличается от рекламной картинки. Точнее, кто дает нам наиболее приземленные образы британских легенд. Сразу скажем, что среди популярных иллюстраторов той эпохи, о которой мы ведем речь, настолько честных англичан, какими были русские, пожалуй не найдется. Самое близкое, что может предложить читателю автор Иллюстры, — это работы Ньюэлла Конверса Уайета. Он оформил популярнейшую в свое время и ставшую классической книгу под кратким названием The Boy’s King Arthur. В ней мы, помимо явно неуместных по-турнирному одетых воинов, можем увидеть более древние образы. Эти образы могут показаться русскому человеку настолько знакомыми, что мы в качестве бонуса рекомендуем вам показать следующую картинку друзьям и близким и спросить, какой богатырь на ней изображен.
Правильный ответ: (не) сэр Ланселот с женой своего бригёнтина Гвиневерой, с которой у него, по разным версиям легенд, были… неоднозначные отношения. Наш князь Владимир, кстати, такого беспорядка в своем доме не допускал. Но это уже выходит за рамки визуального повествования и превращается в какое-то национальное соревнование. Впрочем, статья так и задумана.
