Может быть не очень заметно — но эмигранты шутили не только о политике. Двадцатые прошли, всем уже стало боле-менее понятно, что коммунисты никуда не денутся. По крайней мере еще долго.
Невзирая на русские трагедии, жизнь мире шла своим чередом. Технологии развивались и подкидывали городскому жителю вместе с комфортом и новый дискомфорт. Массовое общество продолжало строиться, погребая по собой под собой прежние формы человеческого сосуществования. Как видно, в Париже 1931 года о современном браке шутили теми же словами, что в перестроечном СССР.
Убийцу мы представляем себе так. А почему не так?
Так мы представляем себе грабителя. А может быть надо представлять его себе так?
Так представляем мы себе подругу жизни. А не так?
Сумасшедшего мы представляем себе так. А не правильнее ли представить его себе так?
