Чингисхан вновь потряс Россию впервые с XII века.
Справедливости ради, стоит сказать, что единственный известный в мире монгольский правитель никогда не был на территории Древней Руси, да и на территории Российской Федерации он в лучшем случае лишь родился. Может, прожил первые несколько лет своей жизни, однако, шум, поднявшийся над родиной, был столь силён, будто бы войска Чингисхана уже грабят Одинцово, Балашиху, Дмитров и прочее ближнее Подмосковье.
Почему же это произошло? В Калмыкии открыли памятник Чингисхану.
Это событие было не причиной, а лишь поводом для начавшейся бурной истерии локальных масштабов. Как обычно, общественное мнение разделилось на несколько лагерей.
Во-первых, радостные калмыки стали отмечать установление памятника своему великому вождю-прародителю. Определённая доля истины тут есть: калмыки действительно являются народом монгольского происхождения. Помимо того, что это единственный проживающий в Европе народ, исповедующий буддизм, предки калмыков взаправду когда-то были в рядах войск Чингисхана и его потомков.
Во-вторых, русские националисты стали возмущаться тому, что в одном из регионов РФ установили памятник человеку, который стал синонимом для понятия “Татаро-монгольское иго” — одному из самых тяжёлых периодов в истории России, к которому можно относиться по-разному, но который однозначно уничтожил Древнюю Русь.
Дьявол, как всегда, сокрыт в деталях. Собственно, детали этой истории при близком рассмотрении показывают, что дело действительно не в памятнике как таковом.
Прежде всего, помимо калмыков приватизацию Чингисхана очень хотели бы провести представители других народов России: буряты, татары, тывинцы, отчасти горно-алтайцы. Но даже безотносительно этого нельзя не отметить, что калмыки оказались к северо-западу от Каспия не просто так. В XVII веке они пришли в эти земли из Великой степи, простирающейся от устья Волги до Яблоневого хребта в Забайкалье и… совершенно спокойно приняли подданство русского царя.
Конечно, были здесь свои шероховатости. Американский исследователь взаимоотношений кочевников и России Майкл Ходарковски отмечал в своей книге, что любые договоры о верности и подданстве между Россией и кочевыми народами Евразии из числа потомков Чингисхана обеими сторонами воспринимались по-разному.
Если для Москвы и царей речь шла о том, что какой-то народ принимал подданство русского царя, то этот народ на веки вечные становился неотъемлемой частью Российского государства, со всеми вытекающими отсюда последствиями. К сожалению, кочевые ханы воспринимали эти договоры по-своему. Для них речь шла о временном союзе, приобретении покровительства в борьбе с другими чингизидами и народами Степи. К тому же, нельзя забывать, что в силу социально-политической специфики народов Степи, основой экономики кочевых орд были набеги на оседлое население. Чем больше была добыча с одного набега, тем выше был статус того или иного чингизида в рамках взаимоотношений народов Степи. Стало быть, ради поднятия собственной репутации в глазах других кочевников лояльные ханы совершали набеги и грабежи на оседлое русское население — покончить с этой практикой удалось лишь в XVIII веке, когда Петровская Империя обеспечила достаточную военную мощь для шедшей до того весьма хаотично колонизации Поволжья, Приуралья и Сибири.
Но тем не менее, народы Степи охотно признавали русского царя “своим”. Почему?
Постольку поскольку Россия со времён Ивана III имела ряд неоспоримых преимуществ над любой кочевой политией чингизидов, то ей сопутствовала удача. Бог любит большие батальоны, а в истории противостояния Степи и России Бог был явно на стороне стрельцов, пушек, фортификаций и прочих причуд жизни любого модерного цивилизованного государства. Справедливости ради, стоит заметить, что русские цари осознавали свои преимущества над Степью и бдительно контролировали продажу пороха и огнестрельного оружия степнякам.
При этом у русских царей был весомый повод подчинять себе Степь. По оценке Евгения Францевича Шмурло, вся история России была историей непрекращающегося отодвижения границ России вглубь Степи, чтобы избежать грабительских кочевых набегов. Действительно, кочевники приходили из Степи в Русь за рабами, уводя их бессчётное количество и продавая на рынках Османской империи. Из-за этого прискорбного явления Россия и Речь Посполитая были вторыми в мире поставщиками рабов после Чёрной Африки.
Российское правительство боролось с этим явлением военными и дипломатическими путями. Существовали налоги, собираемые для выкупа пленных. Купцам субсидировали из казны Государя выкуп рабов христианской веры в Средней Азии и на Ближнем Востоке. Но проблему надо было решать ещё и военными путями, что прекрасно получалось у Русского Царства.
Падение каждого нового ханства (Казанского, Астраханского и Сибирского) обозначало не только появление в составе России новых земель, а в титулатуре Романовых новых титулов. Оно ещё свидетельствовало о том, что фарр и-падишах каждого отдельного Чингизида переходил к Романовым.
Фарр и-падишах очень сложно перевести с персидского на русский. Ещё сложнее объяснить, почему тюркоязычные подданные Чингизидов использовали персидскую политико-правовую терминологию. Однако суть сводится к тому, что фарр и-падишах —это уникальная смесь божьего благоволения на правление, личной харизмы и удачливости правителя. Если правитель лишался своей власти, то его фарр и-падишах переходил к победителю.
По этой причине, с точки зрения степняков, Романовы становились легитимными “ханами” Казани, Астрахани и Сибири. Именно поэтому отряды казанских татар воевали в составе Земского Ополчения Минина и Пожарского против поляков: фарр и-падишах не покинул Россию в пользу Польши, иначе бы всё было по-другому. Именно по этой причине сибирские татары активно и охотно ловили по Великой Степи бежавших от Ермака последнего хана Сибири Кучума и его родственников. Именно из-за этого калмыки в XVII веке стали русскими подданными. Именно по причине того, что персидский фарр и-падишах Чингизидов возлёг на плечи Романовых, Россия резко, быстро и бескровно разрослась в своих территориях.
Надо заметить, что сами Романовы прекрасно осознавали своё положение. На протяжении XVI-XVII веков Чингизиды жили при дворе Романовых как равные представители другой царской династии. Они получали номинальные наделы, сохраняли своё вероисповедание, а когда в 1650-е годы всех Чингизидов крестили, то их духовником выступил лично царь Алексей Михайлович. В XVIII веке вся эта особость была ликвидирована, потому что Пётр I принялся создавать монолитную империю, а любой Бог, любой фарр и-падишах XVIII века был на стороне абсолютистских государств с большими батальонами.
Конечно, памятник Чингисхану в Калмыкии вовсе не является признанием того факта, что фарр и-падишах Романовых перешёл на Путина или Российскую Федерацию. Памятник Чингисхану обозначает то, из-за чего и возник информационный шум на самом деле: невозможно себе представить ситуацию, в которой в Казани появится памятник Ивану Грозному. “Не поймут. Обидятся. Не надо нагнетать”. Причём эту мысль выскажут чиновники под напором негодующей общественности. В то же самое время никакую общественность с голосами “против” не стали слушать, когда в Дагестане устанавливали памятник туркам и их коллаборационистам из числа народов Кавказа, погибшим в 1919 годах в боях с деникинской армией.
Войны памятников лишь символизируют текущие проблемы общества, а не кризисы XII-XVIII веков, ведь:
“Не поймут. Обидятся. Не надо нагнетать”.
