Как ни парадоксально, но вступление я пишу уже в конце своей работы над статьёй. Сказать прямо, она далась мне c трудом, и подвиг вновь затронуть эту тему один разговор:
– Так ты всё же оправдываешь Власова? – спросил как-то у меня отец.
– Даже имея самую лютую антисоветскую позицию, никто бы не мог оправдать Власова в одном факте – в предательстве, – ответил ему я.
А ведь правда, мнение общества разделилось на две части: Власов – предатель и Власов – герой. И полемика не утихнет, наверное, ещё несколько десятков, а может сотен лет. И получается два полушария: симпатизирующих и ненавидящих. Мне приходилось столкнуться и с теми, и с другими. Из каждой группы я старался взять что-то нужное, то, что помогло бы самому разобраться в этом вопросе, хотя реально ли в нём разобраться?
«Меня ничем не обидела советская власть»… Начало генерала Власова.
Читая документы и книги, связанные с ним, я наткнулся на одну интересную цитату генерала: “Меня ничем не обидела советская власть… Я – сын крестьянина, родился в Нижегородской губернии, учился на гроши, добился высшего образования. Я принял народную революцию, вступил в ряды Красной Армии для борьбы за землю крестьян, за лучшую жизнь для рабочего, за светлое будущее Русского народа. С тех пор моя жизнь была неразрывно связана с жизнью Красной армии…” Такая цитата очень подходит для статьи, например в газете “Правда” от зимы 1941/1942 года. Но нет, это вырезка из “открытого письма” Андрея Андреевича, опубликованного в русскоязычной немецкой газете “Заря” 3 марта 1943 года. Кто-то может сказать, что цитату вырвали из контекста, так что снова дадим Андрею Андреевичу слово: “И вот я увидел, что ничего из того, за что боролся русский народ в годы гражданской войны, он в результате победы большевиков не получил. Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был загнан насильно в колхозы, как миллионы русских людей исчезали, арестованные, без суда и следствия. Я видел, что растаптывалось всё русское, что на руководящие посты в стране, как и на командные посты в Красной армии, выдвигались подхалимы, люди, которым не были дороги интересы Русского народа.”
После прочтения создается впечатление полной наивности генерала, а также некоторых заминок. Он говорит, что советская власть его не обидела, но кто же убрал этот вектор русского развития? Разве не советская власть? Конечно, скорее всего, текст ему писал кто-то другой, какой-нибудь русский эмигрант, что в 20-х или 30-х годах осел в Берлине. И поэтому очень органично смотрится Октябрьская революция и воля русского народа. Но без изучения жизни генерала Власова его нельзя понять, а жизнь его – это высочайшие взлеты и падения.
Юность в роковые годы, становление советского генерала.
Родился Андрей Андреевич 1 сентября 1901 года в селе Ломакино, Нижегородской губернии, в семье крестьянина, который был кустарем. Однако, как озвучил нам сам Власов, главным занятием его родителей было земледелие, так что сразу возникают вопросы: кустарь или крестьянин? Впрочем, поверим Андрею Андреевичу и продолжим. Родители его хозяйство имели середняцкое и в общем-то жили не тужили. Юный Власов сначала окончил сельскую школу, а потом на средства старшего брата и родителей был отдан учиться в духовное училище (ещё один семинарист).
Понимая, что денег не хватает, с пятнадцати лет стал преподавать детям, т.е. был репетитором. Когда прогремела Октябрьская революция, поступил в Нижегородскую трудовую школу 2-й ступени, которую окончил в 1919 году. Дальше был Нижегородский государственный университет по агрономическому факультету, где Власов и учился до призыва в РККА, то есть совсем недолго.
В Красную Армию был призван 5-го мая 1920-го года. В октябре окончил пехотные курсы и отправился на фронт бить Врангеля. Правда, когда Андрей Андреевич добрался туда, все боевые действия против него кончились. Их сменили карательные операции против десятков тысяч сдавшихся белых офицеров, но регулярные части РККА и лично Власов этим, конечно, не занимались. Однако позже отметился в подавлении мятежа комбрига Григория Маслакова и некоего отряда Каменюка.
Последний действовал на территории Харьковской губернии и представлял серьезную угрозу для красных частей, особенно, когда взял город Старобельск (Луганщина) и вместе с ним захватил в плен всех членов комбеда, что проводили там свой съезд. Конечно, все делегаты были расстреляны, с ними под пули пошли и чекисты с местным руководителем Вишневским. Власов уже тогда осознал реалии Красной армии, однако, судя по всему, его это не сильно расстроило.
Сам Андрей Андреевич, говоря в своём “открытом письме” о законченном высшем образовании, врал. Может быть, чтобы набить себе цену или для создания образа “большого учёного” не только в военном деле, но и в научных дисциплинах. Но всё же это доказывает, что Андрею Андреевичу было стыдно, что он командовал частями на столь высоком уровне, а образования должного не имел. Этот факт является весьма редким для командования Красной армии.
Ведь такие военачальники, как Семён Будённый или Климент Ворошилов, совсем не стеснялись того, что не имели высшего образования. Правда, эти двое руководили доверенными им частями крайне паршиво и были “кукольными фигурками” для потехи, так сказать, и для создания образа товарищу Сталину.
До июля 1922 года Власов занимал должность командира взвода, а затем – роты в четырнадцатом Смоленском полку второй Донской стрелковой дивизии, расквартированной на территории бывшей Донской области и Воронежской губернии. Там он получил свою первую награду – именные серебряные часы в честь пятилетия Красной армии.
Дни текли скучно, жизнь стала для Андрея Андреевича сплошной рутиной. Он побывал в роли начальника полковой школы 26-го стрелкового полка, потом был слушателем Высших стрелково-тактических курсов, командиром стрелкового батальона, временно исполнял должность начальника штаба полка. В общем, все двадцатые годы Андрей Андреевич служил в центральных районах РСФСР.
Уже тогда у него появился чёткий настрой против власти, который он боялся выражать открыто. Так священник РОА протоиерей Александр Киселёв в своей книге “Облик генерала Власова” приводит интересный эпизод:
“Как-то, будучи наедине с женой, Власов критиковал правительственный декрет, которому была посвящена свежая газета. Вошёл близкий сотоварищ-офицер. Власов с полуслова перешёл на восторженно-восхваляющий тон по поводу того декрета, который он только что критиковал. По уходу офицера жена Власова с горячностью сказала:
– Андрей, разве так можно жить?!”
Не понимала Анна Михайловна, что только так и можно было жить. Система легко давит одиночек, а Власову быть раздавленным не хотелось, он лишь выбирал нужную сторону, у которой сможет удержаться. Но от этого, наверное, он и был несчастен. Всё это тяготило Андрея Андреевича, пока ему в голову не пришла одна идея.
В 1930 Власов решил вступить в партию, ибо факт этот сразу давал чёткие бонусы в карьере военного. И вот этот поворотный момент наступил – перевод в Ленинградский военный округ. Ход крайне удачный, даже слишком. В ноябре 1930 года, в Ленинградской области Власов начинает свою блистательную карьеру, давшую ему чин советского генерал-лейтенанта, а летом 1942 года заканчивает её почти там же, в соседней Новгородской области. За семь лет Власова хорошо побросало, стоит озвучить его послужной список:
1. Преподаватель тактики в объединенной школе им. Ленина;
2. Помощник начальника учебного отдела;
3. Помощник начальника Первого сектора Второго отдела Штаба Ленинградского военного округа;
4. Помощник начальника отдела боевой подготовки Штаба ЛВО;
5. Начальник учебного отдела курсов военных переводчиков разведывательного отдела ЛВО.
В июле 1936 года происходит ещё один взлет: Власов, будучи помощником начальника боевой подготовки Штаба ЛВО, участвовал в инспекционной поездке по округу комкора Примакова (который, кстати, был руководителем Червонного казачества во время гражданской войны. Участвовал в отражении наступления частей ВСЮР на Москву).
Виталия Марковича поразил крайне низкий уровень подготовки 11-го стрелкового полка. Командира его тут же сместили, а на его место был назначен Власов. И он сделал из этого соединения образцово-показательное подразделение Красной армии. Позже Примакова осудили по делу “антисоветской троцкистской военной организации”, и Андрей Андреевич легко мог пойти за ним, сгинув в подвалах Лубянки или Большого дома.
Но удача была на его стороне, ибо ещё до чисток его перевели в Киевский военный округ, сделав командиром 215-го стрелкового полка. Точные причины перевода неизвестны, возможно, сыграл скандал, связанный с любовницей Власова Юлией Осадчей. От генерала она родила дочь и подала на алименты – судьба, никак иначе.
Окончив семилетний курс “военно-бюрократического института”, Власов буквально через несколько недель становится начальником 2-го отдела штаба Киевского Особого военного округа, а затем и командиром дивизии. Таким скачкам Власов был обязан чистке, что проходила в рядах Красной армии. Об этих “зачистках” всех “шпионов и врагов народа” генерал писал в своем “открытом письме”:
“C 1938 по 1939 год я находился в Китае в качестве военного советника Чан Кайши. Когда я вернулся в СССР, оказалось, что за это время высший командный состав Красной армии был без всякого повода уничтожен по приказу Сталина. Террор распространился не только на армию, но и на весь народ. НЕ было семьи, которая так или иначе избежала этой участи. Армия была ослаблена, запуганный народ с ужасом смотрел в будущее, ожидая подготовляемой Сталиным войны… Работой и постоянной заботой о порученной мне воинской части я старался заглушить чувство возмущения поступками Сталина и его клики”.
Также стоит добавить, что в 1937-1938 годы Власов был членом военного трибунала в Ленинградском и Киевском военных округах. Не удалось обнаружить ни одного оправдательного приговора, вынесенного по его инициативе, т.е в обличаемом Андреем Андреевичем терроре он принимал весьма деятельное участие. Виктор Филатов – автор труда, посвящённого Андрею Власову, так оценивал его работу в качестве члена военного трибунала (отрывок приводится в качестве хрестоматийного примера, сам “исторический” труд крайне спорный):
“Из партийной характеристики видно, что член партии с 1930 года майор А.А.Власов в должности командира полка славно повоевал на этом фронте в составе ЛВО – оплота Льва Давидовича со времен ещё семнадцатого года, когда там верховодил он, будущий “романтик революции” и “создатель Красной Армии” Бронштейн-Троцкий, перекрасивший в красный цвет легион бундовцев – средоточие животного “национализма и сепаратизма в российском рабочем движении”. Но не это главное, главное в том, что “легион” был всегда антирусским, зоологически ненавидел всё русское и русских. Вёл с Россией войну тайную и явную, пакостил ей на Украине и в Белоруссии, в Прибалтике, но в основном – в самой России.
После революции БУНД (Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России, а само слово Бунд по-еврейски и означает “союз”) под тайным водительством Бронштейна-Троцкого троянским конём лихо въехал в состав РКП(б) – Российскую Коммунистическую партию (большевиков), – таким манером “буржуазно-националистический” легион стал русским.
<…> В 1938 году была война русских во главе со Сталиным против бронштейнов-гамарников, бронштейнов-тухачевских, бронштейнов-бухариных, бронштейнов-фельдманов, бронштейнов-эйдеманов и пр. И Сталин победил – это была первая русская революция.<…> Именно на фронтах с “бронштейнами” Андрей Власов вырос за два года от майора до генерал-майора. В 1938 году он под водительством Сталина одержал первую русскую национальную победу…”
Этот текст хоть и пропитан Сталинизмом, но чётко указывает на роль Власова в чистках. Конечно, никакие шовинистические идеи, даже просто русские идеи не двигали Сталиным. Это была просто борьба за власть.
Дальше в его биографии идёт служба в Китае. Там Андрей Андреевич служил под фамилией Волков. Он читал лекции по основам оперативного искусства для китайского комсостава, потом был назначен начальником штаба советского военного советника генерала Черепанова, после состоял военным советником при генерале Янь Сишане, губернаторе провинции Шанси и Суй-Ю-Ань, склоняя того на сторону Чан Кайши. А генерал, на словах признавая главенство Чан Кайши, де-факто ничего не делал и сидел в горах, сохраняя силы. Характер этой службы был более дипломатическим, а не военным. И эта миссия, похоже, была им успешно выполнена, поскольку Андрея Андреевича назначили исполняющим обязанности военного советника при Чан Кайши.
Всё тот же Виктор Филатов утверждал, что Власов действительно проявил себя как талантливый и деятельный полководец, а одной из его заслуг стала победа китайцев в 1938 году под Тайэр-чжуанем. И эта битва, кстати, разрушила миф о непобедимости японских солдат в Китае. Также существует мнение, что за неполные два года китайцы при Власове – руководителе группы военных советников – провели столько сражений и одержали столько побед, сколько они потом не имели за четыре года, по крайне мере, до конца 1943 года. За это Андрей Андреевич получает высший орден СССР – орден Ленина.
Вообще, надо понимать, насколько сильно доверяли Власову, если даже отпустили его за границу в тот момент, когда начались чистки, словно кто-то проложил для него путь, который чётко уходил к роковому лету 1942 года.
От 4-го мех.корпуса до котла 37-й армии.
А теперь стоит перейти к одной самых интересных страниц биографии Власова – началу Великой Отечественной. 22 июня 1941 года в 3 часа 00 минут генерал-майор Власов получил приказ о приведении войск в полную боевую готовность. 24 июня его 4-му механизированному корпусу был отдан приказ: разгромить прорвавшуюся в районе Немировки немецкую группировку. Но, как это было особенно часто в начале войны, приказ опоздал. Также я советую вам посмотреть на расположение 4-го мех. корпуса, дабы более точно понять ситуацию.
24 июня Немировка уже не имела никакого значения, ибо танковые части нанесли свой удар в районе Луцк-Дубно, расчленяя войска фронта. Генерал-полковник Михаил Павлович Кирпонос приказал 4-му и 15-му корпусам прорвать оборону противника, но через три дня упорных боев это соединение начало отступать. В этих боях отметился двадцатиоднолетний подполковник Евгений Лысенко. Со своим батальоном он уничтожил 18 танков, 15 орудий и до взвода мотопехоты противника. Потери составили всего 11 танков, и 1-го июля начался отвод войск.
3-го июля корпус Власова был переброшен в район Бердичева, дабы не допустить прорыва немцев к Житомиру. Также здесь были сосредоточены 15-й, 16-й, 36-й и 37-й мех. корпуса, 5-й кав. корпус, 49-я стрелковая дивизия. Даже несмотря на столь внушительное объединение, контрудар не состоялся. А корпус Андрея Андреевича отвели в район Киева. Там его 17 июля вызвал сам командир первой конной, герой гражданской войны и командующий всего юго-западного направления – Семён Иванович Будённый.
В своем “открытом письме” Власов опять ополчился на красное командование, а своим действиям дал крайне высокую оценку: “Мой корпус в Перемышле и Львове принял на себя удар, выдержал его и был готов перейти в наступление, но мои предложения были отвергнуты. Нерешительное, развращённое комиссарским контролем и растерянностью управление фронтом привело Красную армию к ряду тяжёлых поражений“. Себя любимого он, конечно, не трогал и в излюбленной традиции переноса вины не изменил, впрочем, это беда всех мемуаров, всех генералов и всех войн в мире.
В Киеве Власов принял командование 37-й армией, это было очень трудное время для него. Пришлось создавать армию буквально на коленке, из частей, что вышли из окружения, запасных подразделений и т.д. Андрей Андреевич проявил себя стойко, как настоящий командир, в общем, вояка-то он был неплохой, будем объективными. Так что, если бы он пустил себе пулю в голову или грудь тогда, летом 1942-го, стал бы героем Союза посмертно. Изучали бы Власова в школах как человека, что отбросил немцев от Москвы, стоически оборонял Киев и бился до конца. Но нет, всё случилось так, как случилось.
10 августа 37-я армия нанесла контрудар по позициям вермахта и заняла позиции Шуляны-Мышеловка-Корчеватое. Эту зону она держала чуть больше месяца, то бишь до 15 сентября. Российский историк Исаев Алексей в своей книге “Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали” даёт такую картину этому контрудару: “В состав войск 37-й армии передавались 284-я стрелковая дивизия полковника Г. П. Панкова и 295-я стрелковая дивизия полковника И. Д. Андрюкова. Уже вечером 8 августа, в день ввода в бой бригады А. И. Родимцева, было выгружено два эшелона 284-й стрелковой дивизии. Прибытие 284-й дивизии позволило 11 августа провести результативную контратаку в районе Мышеловки. 12-14 августа были освобождены Тарасовка, Новоселки, Чабаны и Пирогово. При этом были деблокированы ДОТы КиУРа, которые в течение почти недели вели бой в окружении. К 16 августа положение было полностью восстановлено, и обстановка под Киевом стабилизировалась.” Тем самым удалось остановить продвижение 6-й армии Вермахта, а потом отбросить ее. Но 26-я армия Костенко перешла за Днепр, а вот в районе 5-й армии противник занял оборонительные позиции.
19 августа ставка разрешила 5-й армии перейти за Днепр. Немцы тем временем колебались, и ещё день назад, т.е 18 августа, могли лишь предполагать, что 5-я армия РККА всё же займет другой участок. Ставка ОКХ писала так: “Они (т.е РККА) используют все силы и средства (сосредоточение войск, оборонительные работы), чтобы наверняка остановить это наступление. Нельзя предполагать, что противник существенно ослабит свои силы перед фронтом группы армий “Центр” в пользу создания новых группировок перед фронтом группы армий “Юг” или “Север”. Скорее возможна другая вероятность, что он попытается ввиду недостатка сил, который постепенно становится всё более ощутимым, отвести назад далеко выступающие вперёд фланговые группировки и вновь создать сплошной оборонительный фронт на возможно короткой линии. Об этом свидетельствует попытка отвода войск под Гомелем. Пока ещё невозможно определить, отведёт ли он вслед за этим на восток за Днепр также и 5-ю Красную армию”.
Воспользовавшись ситуацией, ОКХ предложила такой план:
Группа армий “Юг” планирует начать 23 августа силами 6-й армии против 5-й Красной армии<…>. Тем самым активизируются действия группы армий “Юг” восточнее Днепра. Таким образом, наступление группы армий “Центр” в целом совпадает по времени с наступление группы армий “Юг”. <…>
Иными словами, немцы планировали активизировать обе группы армий в одно время, дабы затруднить переброску сил РККА от одного участка фронта к другому. Однако Гитлер отклонил это план и вместо него издал указ от 21.08.1941 г., который явно ломает все типичные представления о целях немцев в начале войны. И первый пункт прямо указывает на это:
“Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками.”
Однако Гитлер сомневался, что группа армий “Юг” сможет самостоятельно разгромить войска Юго-Западного фронта. Ибо в её задачи входило сокрушение 5-й и 21-й армий северней Киева, а также разгром 26-й армии уже южней города с целью окружения части 37-й армии и самого штаба Юго-Западного фронта. Из группы армий “Центр” были переброшены 2-я танковая группа Гудериана и 2-я армия Вейхса, дабы подкрепить порывы “южан”.
24 августа 2-я группа Гудериана начала наступление на Конотоп, что находится юго-восточней Киева. И наступление их шло крайне удачно, потеснив 40-ю армию генерала Подласа и 21-ю армию генерала Кузнецова. Но у растянувшейся на большом участке фронта в 200 км. советской стороны был неплохой повод нанести контрудар, однако этим шансом она не воспользовалась. Через несколько дней к созданию котла активно подключилась 1-я танковая группа Клейста: был произведён удар на Полтаву силами двух немецких танковых армий. Появилась угроза создания нового, в этот раз самого крупного котла.
Когда Гудериан взял Конотоп, изогнув 5-ю и 21-ю армию и прижав их друг к другу, Будённый тут же попросил ставку на разрешение вывода 5-й армии, что находилась в наибольшей угрозе попасть в котёл – ставка дала отрицательный ответ. 10 сентября Гудериан совершил ещё один прорыв, его целью был захват правого фланга Юго-Западного фронта.
В Ставке Верховного главкома товарища Сталина царил хаос, все решали – отвести войска или нет. Эти споры привели к тому, что Семёна Михайловича отстранили от командования, но боевые действия тем временем продолжались. 13 сентября уже оставался маленький 40-километровый коридор, которым также никто не воспользовался, ибо приказала не было. Новый командующий Тимошенко заверил Сталина, что враг не пройдет, а Киев будет удержан (какими силами? Непонятно). Но это были лишь слова, ибо немцы уже замыкали кольцо в районе Лохвица-Лубны. Хотя советские части сражались упорно, но 15 сентября в дело вступила 9-я танковая дивизия вермахта, и в этот же день кольцо замкнулось. В него угодила 5-я, 21-я, 26-я и 37-я армия (Власов). С этого момента мы можем вновь перейти только на действия Андрея Андреевича.
17 сентября военный совет 37-й армии телеграфировал: “37-я армия в оперативном окружении”. Но дело было уже в том, что вся связь со ставкой была полностью потеряна. И только 18 сентября генерал Кирпонос, которому дали право командовать ЮЗФ, отдал приказ о выходе из окружения.
21-й армии была поставлена задача нанести удар на Ромны, а второй кав. корпус шёл ей навстречу. 5-я армия должна была идти следом за ней, нанося удар на Лохвицу. 26-я била по Лубнам. 37-я армия по плану выходила самой последней. И вот 19 сентября РККА начали снимать силы с позиций.
Прорывные бои были настолько кровавыми, что 20 сентября в боях погибли командующий Кирпонос, член Военного совета Бурмистренко, начальник штаба фронта Тупиков. Однако Андрей Андреевич точными контрударами смог вывести свою 37-ю армию из окружения последней. В боях его ранили, по легенде, солдаты выносили Власова с позиций под пулями и налётами вражеских самолетов. На этом стоит закончить первую часть нашего повествования. В дальнейшем мы изучим, насколько эффективно Власов действовал под Москвой в качестве командующего 20-й армией, и что же случилось, когда ему отдали 2-ю ударную армию.
