Сегодня мы переживаем новое время для визуальной пропаганды. Сменяются эпохи и смещаются полюса. Просвещенная Европа постепенно отходит от «настоящего русского человека-волка», которого возили по Англии, и русского медведя из карикатур. Знамя подхватывают Балтика и Восточная Европа. Нацистское изображение солдат-насильников, кровожадный медведь и даже фантазийные персонажи вроде орков — оружие наших ближайших соседей. По невероятному совпадению популярный у наших неразумных собратьев орк пришел из той же страны, что и русский медведь. Поэтому мы решили бросить последний взгляд в прошлое, чтобы разобраться, с чего начинался золотой век английской карикатуры, и почему он был бы невозможен без России и русских.
Начало расцвета изобразительной сатиры в Британской империи пришлось на время правление Екатерины II. Чем, кроме достижений, известна эта императрица нам, русским? Давайте оценим взгляд из-за плотной завесы лондонского тумана и, может быть, подметим для себя нечто важное.
Во-первых, можно с уверенностью констатировать одержимость англичан Екатериной. Подсчеты показали, что с 1770-х по 1800-е она появлялась в британской сатирической графике чаще всех других персонажей, уступая только Людовику XVI. С французами у англичан давняя и нежная «любовь», а вот русские в этой компании тогда еще были новичками. И сразу такое важное место. Конечно, все было не просто так, ведь независимая политическая карикатура в природе не водится. Если кого-то рисуют много, то, значит, на то есть государственный заказ.
Что заказывали англичане своим графикам и граверам? В их карикатурной традиции принято создавать каждому персонажу узнаваемый образ с набором внешних признаков и личных качеств. Особенностями Екатерины были назначены неуемная жажда власти и такое же безудержное распутство.
Первое достаточно банально. Когда усиливается какое-то государство, соседи и конкуренты сразу же начинают обвинять его в претензии на их долю мировых богатств… ой, то есть мы хотели сказать в нездоровых аппетитах и агрессии.
С распутством дело обстоит интереснее. Задачей художника было изобразить императрицу в максимально неприличной для аристократа ситуации. Рисовать все, что думалось английской голове, было нельзя. Поэтому картинке помогали подписями. В них обязательно вчитываться, чтобы оценить всю прелесть.
— Я попаду тебе куда следует, ненасытная тварь!
— Я отвешу ей удар, который принесет мне выгоду.
— Я буду наносить удары медленно, один за другим — не люблю слишком
торопиться в деле, где мне и так ничего не светит.
— Ну, Билли-бой, где твой хвост? Сделай же что-нибудь.
Она увидит, что я равен треххвостому паше, черт побери!
— Ах! ах! ах! Прекрасный спорт! Пожалуйста, седлайте ее! — не бойтесь.
— Я отвешу ей прекрасный удар, даже если из-за этого сломаю
себе хребет и распадусь на части.
— Пожалуй, я тоже смогу добавить пару смачных ударов!
Традиционно англичане менее разборчивы в выражениях, чем русские, поэтому даже прямое указание на физиологические подробности ими воспринимается спокойно. Если вам кажется, что в репликах многовато слишком жирных намеков, поверье, автору этих строк, который изучал английскую литературу в университете, — карикатурист еще сдерживался.
Сцена обставлена в виде английской национальной забавы — травли медведя. Екатерина держится лапами за столб, она не свободна, как и прикованные к столбам медведи, над которыми потешались англичане. Двусмысленности этому образу придает то, что медведей для травли на остров зачем-то завозили именно из нашей страны.
Но на изображении вовсе не старинное зверство, а нечто иное. Во-первых, используемое мужчинами слово stroke обозначает не только удар плетью, но и еще кое-какое телодвижение. Чтобы понять степень грубости языка, замените в прочитанных репликах все «стегну» и «отвешу удар» на «кину пару палок». Увы, таков был настоящий уровень английского юмора.
Вглядимся поподробнее, чтобы прочувствовать.
В верхнем левом углу мы видим князя Потемкина (P—P—t—n), гонящегося за турком. Потемкин называет турка «мистером уполномоченным» и грозит отсечь ему хвост «прежде, чем его госпожа окажется под турком». О связях Потемкина с Екатериной говорили много, а вот загадочный турок — это вероятнее всего первый посол Оттоманской империи, который славился своей любвеобильностью. Также можно обратить внимание на другого восточного мужчину, стегающего императрицу плетью. Он говорит, что может отвесить добрый stroke или два.
Мужчина в парике в правой части изображения продолжает восточно-сексуальную тему. «Она увидит, что я равен трехбунчужному паше». По-английски паша называется треххвостым, что вновь возвращает нас к понятным символам. Вероятно, эта громоздкая метафора намекает на современника Екатерины Бахт Гитрея, наследника крымского хана.
Прочие фразы вроде «скакать на ней верхом» в пояснениях не нуждаются. Так же как и игривый заголовок Boys Play.
Чем же вызвана такая жгучая ненависть, и почему британские издания перешли все рамки приличий, отзываясь о чужом монархе подобным непристойным образом? Ответ лежит в так называемом Очаковском кризисе. Видите слово «очаков» на столбе? Россия в то время покоряла Крым и теснила турок, усиливая контроль над Причерноморьем. А британцы всегда очень болезненно воспринимают претензии других государств на моря и порты. Даже если эти моря и порты самой британской короне не принадлежат.
