Война и мир двух генералов. Часть I. Колчак

Война и мир двух генералов. Часть I. Колчак

Думаю, все со школьной скамьи знают о подвиге жен декабристов. Подвиги бывают разные, и трудовые и военные, но есть подвиги семейные, подвиги верности и веры. Такие женщины как Александра Григорьевна Муравьева, Прасковья Михайловна Муравьева и Елизавета Петровна Нарышкина, что первая решила следовать за мужем, вошли в историю России под общим именем «жены декабристов». Этот случай стал знаковым, показав, что для русской женщины, настоящей женщины семья была важнее, чем роскошь и связи. Ведь император Николай I дал каждой из спутниц декабристов право развестись со своим мужем, но большая часть жен отказалась от этой привилегии.

Время шло, а психология и семейные ценности не изменялись, это нам наглядно показала Великая война и последующая за ней Гражданская война. Роковые для России девять лет стали границей между старым миром и новым. Если первые три года враг был внешний, и многие старались, или же делали вид, что старались, победить его, то потом всё поменялось. Враг оказался внутренним. Нация раскололась, и рыдала кровавыми слезами горя и пожаров. Ещё в школе мне рассказывали, что Гражданская война началась с восстания так называемых «белочехов». Но на самом деле первые бои происходили уже после первых дней октябрьского переворота. Восстала Москва, где юнкера и офицеры взяли оружие и сдерживали большевиков восемь дней. Так началась битва, отголоски которой доносятся до нас и по сей день.

Изначально я хотел написать про романтические моменты жизни легендарных генералов Александра Васильевича Колчака и Петра Николаевича Врангеля, а потом решил взять тему более общую: Не только такие моменты, но и описание невзгод, пережитых ими вместе с их любимыми женщинами. Начнем, пожалуй, с Колчака, ведь эта история может тронуть даже самое сухое сердце.

«Милая, обожаемая Анна Васильевна»

Эта история любви трогает своей честностью, своей преданностью. Думаю, многие из вас смотрели фильм «Адмиралъ», где были показаны отношения между Анной Васильевной Тимиревой и Александром Васильевичем Колчаком. Их роман был недолог, он прервался из-за смерти Верховного Правителя России, но когда изучаешь его, становится тепло на душе. Наверное, это была самая трагичная любовь всего Белого дела, которая разыгралась между последним белым романтиком Колчаком и женой его сослуживца. Российский писатель Валерий Поволяев в своем романе «Адмирал Колчак» так описывает их первую встречу:

«Колчак внимательно, излишне внимательно посмотрел на нее, в кофейно-черных глазах его ничто не отразилось, лишь возникли две тусклых далеких костерка — отсвет от электрических ламп; впрочем, он скоро исчез, скользнув по золотым погонам широкой полосой, как маревом, и пропал где-то под потолком <…>

А Колчак играл и искоса посматривал на Анечку Тимиреву: ему казалось, что кроме нее, здесь уже больше никого нет, нет вообще никого на свете, просто не осталось… Только он и она.

У Анны Тимиревой возникло то же самое чувство».

Они часто не виделись месяцами, однажды даже целый год. Их любовь не была счастливой, нет, ведь и у Александра Васильевича, и у Анны Васильевны была семья. Были дети. Она подарила ему фотографию своего портрета в русском наряде, которую он хранил на столе. Их встречи в Гельсингфорсе(ныне Хельсинки) продолжались год. Там они признались друг другу в любви. Анна Васильевна позже писала:

«Я сказала ему, что люблю его. — Я не говорил вам, что люблю вас, — ответил Колчак.

— Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас

— Я вас больше чем люблю, — ответил он смутившись до спазма в горле».

Но 28 июня 1916 контр-адмирал Колчак стал вице-адмиралом и был назначен командующим Черноморским флотом. Ему пришлось уехать в Севастополь. Казалось бы, что роман закончился, или же не роман это был вовсе? Быть может, просто помутнение рассудка, и совсем не стоит заострять на этом внимание?.. Однако 16 июля приходит письмо Колчака к Анне Васильевне. И она отвечает на него в свойственной ей живой манере:

«Был теплый, пасмурный, июльский вечер… Знаете, Александр Васильевич милый, если бы упала бомба с неба, это не произвело бы большего эффекта!.. Господи, как я была рада тогда! Я помню, как долго сидела с письмом, решительно не в состоянии его прочесть и только думая, что Вы вспомнили и написали мне скорее, чем я ждала и могла ждать этого».

Их переписка длилась с 18 июля по 17-18 мая 1917 года. Только Анной Васильевной было написано 53 письма, что были переданы капитаном 2-го ранга В. В. Романовым в Российский государственный архив Военно-морского флота. За 1916 год было написано 28 писем, еще 25 за 1917-й. Она чаще всего писала их ночью, когда оставалась одна со своими мыслями. Мужу Анны Васильевны Сергею Николаевичу Тимирёву это совершенно не нравилось, но так как ее нрав был отнюдь не кроткий, она не стала завершать переписку.

В апреле 1917 года произошла долгожданная встреча Колчака и Тимиревой. Но именно там он узнал: что его детище, долго подготавливаемая им Босфорская операция по взятию Константинополя, была отменена. Колчак думал, что это крах его карьеры, его охватила страшная апатия. «Пожалейте меня!», писал он Тимиревой. Это был сложный момент их отношений, Александр Васильевич ждал, что при первых неудачах Анна Васильевна оставит его, но этого не произошло. Было еще несколько встреч, вплоть до отъезда Колчака в Америку.

Они не виделись почти год. Но в мае 1918 года контр-адмирал Сергей Тимирев был назначен уполномоченным военно-промышленного комитета на Дальнем Востоке, Анна Васильевна, конечно, поехала с ним. А уже в июне, направляясь из Харбина в Японию, во Владивостоке оказался Колчак. Они встретились там, и больше никогда не покидали друг друга. Этим же летом Тимирёва разводится с мужем, в вот Колчак развода так и не получил: его жена Софья Фёдоровна в 1919 году с помощью англичан уехала сначала в Румынию, потом во Францию.

За 1919 год им многое пришлось пережить: Весеннее наступление и поход к Волге, что начинался так удачно, был остановлен погодой и тем, что РККА перебрасывала свежие части с огромной скоростью, а у белых хромало снабжение. Отступление началось уже в мае, когда шли бои за Уфу. Но окрыленная успехом Красная армия, тем не менее, была разбита у берегов Тобола уже деморализованной русской армией, и отступила на 100 км. Всем казалось, что это будет поворотным моментом, но такого не произошло… В ноябре был сдан Омск. А в декабре Колчак сложил себя должность Верховного Правителя, и позже был выдан чехами ревкому Иркутска.

После этих событий командующего чехословацкими частями генерала Мориса Жанена, что выдал адмирала красным, назвали «Генерал без чести». Колчака посадили. Анна Васильевна последовала за ним. На этот арест иркутский коммунист А. А. Ширямов оставил свой комментарий:

«Без власти Колчак никакой ценности ни для союзников, ни для чехов не представлял; по своим же личным качествам, прямой и резкий, пытавшийся отстаивать “суверенитет Российского правительства” от притязаний союзников, он давно уже находился в остром конфликте с союзниками, а тем более с чехами».

Легендарный белый генерал Каппель считал своим долгом освободить бывшего Верховного Правителя. Развернулись бои за Иркутск. По своей жестокости они скорее напоминали бойню, ибо пленных не брали. Историк Мельгунов отмечал:

«В этом штурме Иркутска каппелевцами было многое и морального порядка, что должно было стать душевным облегчением для идущего на смерть Верховного правителя. Адмирал мог со спокойной совестью встретить расстрельные выстрелы: его солдаты и офицеры в самый критический момент испытания не изменили делу, которому служил А. В. Колчак, не изменили и самому адмиралу, оставшись ему верными до конца».

Доказала свою преданность и Тимирёва. В тюрьме они обменивались записками, и по легенде им даже разрешили встретиться за час до казни. Но, наверное, в этом сообщении мало правды, ведь свою последнюю записку от адмирала Анна Васильевна прочитала лишь много лет спустя. Текст ее был такой.

«Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне. Как отнестись к ультиматуму Войцеховского, не знаю, скорее думаю, что из этого ничего не выйдет или же будет ускорение неизбежного конца. Не понимаю, что значит “в субботу наши прогулки окончательно невозможны”? Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я только думаю о тебе и твоей участи, единственно, что меня тревожит. О себе не беспокоюсь — ибо всё известно заранее. За каждым моим шагом следят, и мне трудно писать. Пиши мне. Твои записки единственная радость, какую я могу иметь. Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя. Гайду я простил. До свидания, целую твои руки».

Итак, 7 февраля 1920 года был расстрелян Верховный Правитель России Александр Васильевич Колчак, тело сброшено в прорубь. Весной 1920 года неподалёку от станции Иннокентьевская местные жители обнаружили труп в адмиральской форме, вынесенный течением на берег Ангары. Прибывшие представители следственных органов произвели дознание и идентифицировали тело расстрелянного. После следователи и местные жители тайно похоронили адмирала по христианскому обычаю. Следователями была составлена карта, на которой могила Колчака была обозначена крестиком.

Так закончилась история любви, что длилась долгих пять лет. Трагичная и красивая история. Евгений Евтушенко в рассказе «Почему я не играю в карты» дал неплохое описание картины расстрела:

«Он поднял голов и увидел в окне, за которым вставал июльский рассвет, снежинки, медленно опускающиеся на шишаки красноармейцев, ведущих по байкальскому льду адмирала Колчака и не бросившего его прапорщика. [Тут Евгений Александрович, конечно, ошибся. Вместе с Колчаком расстреляли отнюдь не прапорщика, а его военного министра Виктора Николаевича Пепеляева. Единственного министра, что остался верен Александру Васильевичу, и вместе с ним взошел на белую голгофу. — М. Б.).

Остановились возле проруби. Колчак открыл серебряный портсигар, взял одну папиросу себе, другую дал прапорщику.

Они закурили. Колчак щелкнул портсигаром, закрывая его, и протянул одному из красноармейцев.

— На память, — сказал он.

Папиросы были душистые, асмоловские, но казалось, горели слишком быстро. Снежинки, падая на жемчужные столбики стремительно нараставшего пепла, чуть шипели. Колчак и прапорщик обнялись.

— Мы готовы, — сказал адмирал красноармейцам…

Может быть, это была только легенда, а все случилось гораздо грязней и проще».

За свои 17 месяцев жизни с Колчаком, за 17 месяцев любви Анна Васильевна получила 37 лет ссылок и тюрем. И была реабилитирована лишь в 1960 году. А в далёком (после этих событий) 1969 написала такие строки:

И каждый год Седьмого февраля

Одна с упорной памятью моей

Твою опять встречаю годовщину.

А тех, кто знал тебя, — давно уж нет,

А те, кто живы, — все давно забыли.

И этот, для меня тягчайший, день —

Для них такой же, как и все, —

Оторванный листок календаря.

 

Текст: Максим Бородин

Задонать своей кибердиаспоре
И получи +14 баллов социального рейтинга!
Image link