Введение. Золотое правило написания статей.
Существует множество правил написания тех или иных статей, однако, почему-то до сих пор никто не определил главное правило, которое нужно всегда помнить при особенно скользких темах в нашем обществе. Конечно, стоит уже забыть про всякие конституционные нормы и прочие не столь нужные для нашего “правового общества” и дать четкую директиву – “Пиши статью так, что бы ее не написали на тебя”.
Такое язвительное начало не случайно, ибо буду я вам рассказывать что-то очень интересное, однако не очень правильное для изучения. Я уже занимался таким делом, когда исследовал боевой путь генерала Андрея Андреевича Власова, и тогда наши главные патриоты России наряду с братьями чеченцами обвинили наш журнал в пропаганде нацизма, фашизма, и всего-всего. Такое критическое мнение основано, конечно, на тотальном узком, догматическом взгляде на историческую действительность, и четко отражает всю ту негативную сторону советской и постсоветской жизни, которую мы можем сейчас наблюдать.
Название статьи похоже на название фильма, или же мультика, однако оно весьма памятное, и конечно не нагружено терминами. Как уже было сказано выше, начало это не случайно, прежде чем пойдет один сплошной поток документов, цитат и исторических фактов, действий и так далее, нужно расслабиться и приготовиться.
Ну а теперь стоит начать, и начнем мы издалека, как я люблю начинать.
Наш общий вождь.
“ Но, помимо этого, Гитлер обладал большими знаниями и удивительной памятью, а так же творческой фантазией в области техники и всех проблем вооружения. Его знания в области применения новых видов оружия в нашей армии и – что было еще более удивительно – в армии противника, а также цифровых данных относительно производства вооружения в своей стране и в странах противника были поразительны <…> Но вера в свое превосходство в этих вопросах имела роковые последствия”[1]. Такую оценку лидеру национал-социалистической Германии дает блистательный генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн.
“С упорством фанатика он хватался за каждую соломинку, которая, по его мнению, могла бы уберечь от разрушения его самого и его дело. Вся его воля была направлена на всецело захватившую его идею: “Никогда не отступать, никогда не сдаваться!”[2]. А вот эта оценка принадлежит другому немецкому генералу – Гейнцу Гудериану.
Даже не смотря на то, что свои мемуары эти два генерала писала уже после разгрома Германии, в них сохранилась некая, почти положительная оценка их лидера. Это показывает преданность именно тому человеку, которому они служили, с которым вели конфликты и в последние годы войны проводили почти каждый день. Я начал с Гитлера, ибо с ним нам придется столкнуться еще не раз, и постепенная оценка его действий в воспоминаниях участников тех событий будет конечно разная.
Касательно именно отношений Гудериана и Гитлера можно сказать, что даже не смотря на какую-то близость взглядов, все же второй был военным штаба во Второй мировой, а первый полевым генералом до разгрома под Тулой. Поэтому у таких военных конечно разные мнения о одинаковых событиях. Гейнц часто обвинял, не резко конечно, Гитлера в неспособности учитывать ошибки прошлых лет, и в боязни собственного успеха. Поэтому вскоре, уже во время поражения под Москвой их отношения окончательно расстроились, и Гудериан 26 декабря 1941 года был отправлен в резерв командования ОКХ. Однако был восстановлен 1 марта 1943 года как генерал-инспектор бронетанковых войск.
Начальные годы. 1888-1914.
Воскресным летним утром 17 июня 1888 года в крохотном городке Кульм, вблизи Данцига у берега Вислы в семье военного родился будущий создатель танковых войск Германии Гейнц Гудериан. Как сам писал генерал, отец его был первым кадровым военным в роду, а предки являлись помещиками-землевладельцами и адвокатами. Отец Фридрих Гудериан родился в 1858 году, а мать Клара Гудериан в 1865 году.
В возрасте трех лет он переехал в Кольмар что в регионе Эльзас. Там в возрасте шести лет начал обучение в школе и обучался до 1900 года, обучение прервал еще один переезд отца в город Санкт-Авольд. Однако, захудалый городишко не имел даже средней школы, поэтому юного Гейнца отправили в пансион. Отец страстно желал, что бы оба сына, а в 1890 году родился брат Гудериана Фриц, были военными. Поэтому его ожидал, конечно, кадетский корпус. Учился он там до 1 апреля 1903 года, а потом был отправлен в старший кадетский корпус под Берлином. В 1907 году сдал экзамены райферпрюфунг, этот экзамен пугает уже своим названием. Вот как Гудериан вспоминал о своем обучении: “Наше обучение в кадетских корпусах было, конечно, по-военному строгим и простым. Но оно строилось на принципах доброты и справедливости. Учебный курс основывался на предметах гражданских школ того времени. Как и в реальной гимназии, большое внимание уделялось языкам, математике и истории. Эти знания очень пригодились нам в жизни, причем они давались нам в том же объеме, что и студентам гражданских учебных заведений”.
А потом попал 10-й Ганноверскией егерский батальон, что находился в Биче, регион Лотарингия. Примечательно, что именно этим батальоном командовал его отец. “Это был настоящий подарок судьбы, потому что мне снова представилась счастливая возможность пожить в семье своих представителей после шестилетнего обучения в пансионе”, писал Гудериан. Сын во всем желал соответствовать отцу, для него он был примером для подражания, им и остался до конца жизни. Однако настроения в его среде обитания были не самые приятные, Гудериан на страницах своего дневника писал так: “Друзья требуют, чтобы я проводил с ними больше времени. Если бы они были повнимательнее, между нами не возникло бы отчуждение. Но теперь трудно вернуть упущенное. Они потеряли мое уважение. Они обвиняют меня в том, что я – интроверт… но тому, кто бежит за толпой, нечем гордиться.
Ноябрь 1909 года. Если бы я только, мог найти настоящего друга. Мои товарищи очень хорошие, но среди них нет ни одного, на кого я мог положиться целиком… Повсюду царит недоверие”[3].
Карьера продолжилась, и 27 января 1909 года он был произведен в чин младшего лейтенанта. Среда обитания Гудериана состояла из младших офицеров, в силу того что у него не складывались отношения со старшими по званию. Жизнь в чине младшего офицера приобрела больший смысл из-за одного факта: перед мировой войной он познакомился со своей женой Маргаритой Гёрне, они поженились 1 октября 1913 года. Брак их был удачен, и жена следовала за ним испытывая трудности военной жизни. Но эту семейную идиллию прервала Первая Мировая война. 2 августа стал черным днем в календаре всей мировой истории, война втянула всех, даже тех, кто не желал участвовать в ней. Роковые события смешались с новым счастьем, 23 августа родился сын Гудериана Хайнц Гюнтер, через четыре года 17 сентября Бог послал семье будущего генерала второго сына Курта.
Война стала испытанием не только на линии фронта, но и в делах семейных. Умирает отец Гудериана, переживший операцию в мае 1913 года: “Эта смерть унесла человека, который был для меня примером как военной, так и просто человеческой доблести”[4]. Да и морально Гудериан не шибко был готов к войне, в отличии от более патриотически настроенных сверстников. Еще в 1908 году он написал: «Я странный парень. Иногда я чувствую себя в приподнятом настроении и считаю, что все идет верным путем и нет никаких отклонений. Однако чем дольше живешь, тем больше начинаешь понимать, что все это – иллюзии. Иногда какие-нибудь пустяки приводят в отчаяние. Возможно, мне удастся найти источник мудрости, и тогда все станет легко и просто. И все же, излишнее спокойствие и уверенность, по-моему, не сулят ничего хорошего, ведь тогда человек становится беззаботным и невнимательным”[5].
Великая война и великое поражение. 1914-1918 гг.
“В 1914 году германская армия вступила в войну под руководством Гельмута фон Мольтке-младшего, представлявшего собой всего лишь бледную тень своего великого дяди и тезки”[6], писал уже ныне покойный британский историк Кеннет Макси. Собственно, он во многом был прав, ведь именно Гельмут фон Мольтке-младший совершил главную ошибку на западном фронте: не имея точных данных о своей же 8-й армии, Мольтке-младший перекинул две дивизии с западного направления на восточный фронт под угрозой ее разгрома. Именно эти две дивизии решили превосходство в силах в битве на Марне. Такая роковая ошибка стоила Мольтке-младшему поста начальника генерального штаба, а после, на фоне морального разгрома через два года ушел из жизни.
В начальные дни войны Гудериана поразили достижения четкой работы тыловых служб, которые смогли организовать перемещение его 5-й кавалерийской дивизии через труднопроходимые места. Однако радиосвязь совершенно не желали использовать, а ведь Гудериан был командиром станции радиосвязи. Постепенно кавалерия начала уступать пулемётному и оружейному огню, Гудериан не мог этого не видеть. Так же он видел, как радиообмен между немецкими войсками легко перехватывали французы. Создалась такая картина: 31 августа 5-я армия французов еще удерживала важные позиции на реке Сер, ну а вот британцы успели отступить. 2-я немецкая должна была занять прорыв, однако французы узнали о намереньях немцев, поэтому началась гонка, кто быстрее. Все это напоминает операцию “Бег к морю” когда противники на западном фронте старались окружить друг друга на северном фланге, но лишь только увеличили границы своих фронтов.
Даже не смотря на талантливое командование генерала Рихтгофена, кавалерийские части проявили себя в этом прорыве крайне вяло, постоянно забрасывая штаб жалобами по тем или иным вопросам. Все это отразилось на сознании Гудериана, и подготавливало его самого для идей по созданию новых родов войск.
Однако, не смотря на тяжелое положение на фронте, неудачи западной компании Второго Рейха, Гудериан переживает радостное событие: у него рождается сын. 16 сентября он пишет своей жене ответное письмо: “ Моя бесконечно любимая, дорогая жена, сегодня я получил от твоего отца первое известное о твоем благополучии, которое я ожидал с таким нетерпением и тревогой… Он рассказал мне, что ты счастливо разрешилась от бремени нашим дорогим сыном. Питая глубокую благодарность к Богу, защитившему тебя в этот трудный час, я приношу тебе, моя дорогая жена, свои самые искренние поздравления, благодарность за твою любовь и доброту ко мне. Мыслями я все время с тобой и нашим сыном. Оставайся здоровой и бодрой, и если Бог дарует мне возвращение с этой ужасной войны, то пусть он осчастливит нас радостной встречей.
Но теперь, когда я знаю, что ты пережила трудное время в добром здравии, с моего сердца свалился тяжелый груз, и я буду более спокойно относиться к тому серьёзному заданию, которое ожидает нас здесь”[7].
В октябре его переводят в 4-ю армию в 14-й радиотехнический взвод. Там нуждались в опытных радистах, поэтому кандидатура Гудериана сразу подошла. Наблюдая за боями, за безуспешными атаками и огромными потерями он отразил эти воспоминания в своей книге “Внимание, танки!”: “ Молодые солдаты возобновили свои атаки после того, как артподготовка якобы сделала свою разрушительную работу. Резервы устремились вперед, заполняя сильно, поредевшие ряды – и лишь увеличивали потери… Горы трупов становились все выше и выше, а наступательная мощь иссякла”[8].
Но собственно, такую характеристику боя можно было дать всей Первой мировой войне, ибо в ней не было танков. Но о танках, мы далее поговорим, и конечно затронем их роль во втором этапе войны, сейчас же мельком обоснуем тот факт, что танки, даже не смотря на их начальную неуклюжесть с самого начала, представляли из себя именно ударную, “вскрывающую” фронт, словно открывалка для банки консервов. Не даром, летом 1919 года Врангель, наступая на Царицын взял его именно с помощью лобовой танковой атаке. И тут можно сказать, что в России, если не во всей Европе Врангель применил танки именно так, как их будут применять уже после. То есть не рассыпал на большое расстояние, как например, в битве за реку Сомму, где всего 18( 32 танка по другим данным – прим. автора) танков распластали на 10 километров! А сжал в один кулак и бросил в атаку. Но перейдем к нашему достойному потомку готов.
После активности на западном фронте, и не удачных операций, как стороны Антанты так и со стороны Германии наступил так называемый период “позиционных войн”. Гудериан в то время находился под Ипром, ему так же удалось лицезреть неудачную атаку немцев 22 апреля 1915 года. Хоть и кайзеровские потери были меньше чем союзнические, однако битва длиной в месяц, не дала никаких реальных результатов. Но, она остается уникальной, ибо в ней впервые немцы применили газ.
В январе 1916 года Гудериан уже под Верденом, в составе 5-й армии, теперь он офицер разведки. Изначально мы говорили, о том что кавалерия крайне плохо показывала себя в самом начале войны, а вот Верден показал как беспомощна даже самая мощная артиллерия. Вскоре, уже через полгода он был направлен во Фландрию. Увы, но первое появление британских танков в битве за Сомму Гудериан не увидел. Британский историк Кеннет Макси писал: “ 32 машины, которые ползли по две и по три, конечно, вызвали страх и панику, но в очень локальном масштабе, только в месте своего появлению, а затем артиллерия быстро уничтожила те, что продолжали двигаться вперед, и серьезной угрозы немецкой обороне танки и не создали”[9]. Тут идет расхождение в количестве танков, многие русские источники говорят именно о 18, однако даже сам Гудериан пишет цифру 32. Мы не будем вдаваться в вопрос, кто указал точное число, мы рассмотрим две другие оценки появлению танков.
Русский историк, доктор исторических наук Николай Лысенко пишет: “15 сентября англичане впервые в истории предприняли массированную атаку бронированных машин. Несовершенство двигателей и механических трансмиссий не позволило задействовать в атаке все имеющиеся 50 танков, однако и тех 18 машин, которые сумели выдвинуться на поле боя, оказалось достаточно, чтобы прорвать немецкую оборону. На фронте в 10 км за пять часов английские войска, в наступающих порядках которых двигались танки, сумели продвинуться вперед на 4-5 км”[10]. Сам же Гудериан дает такую оценку:
“Итак, 15 сентября сквозь утренний туман двинулись в атаку первые 32 британских танка. Это не особенно много само по себе, к тому же их рассредоточились, разделив машины между 4-й армией генерала Роулинсона и резервной армией генерала Гофа. Вдобавок число танков еще более сократилось из-за неизбежных механических поломок. Все это было прискорбно, и все-таки появление даже этих немногих машин позволило англичанам записать на свой счет самый крупный успех за все прошедшее время. Таким было воздействие этого новейшего вида оружия. Наступательный дух британской пехоты немедленно возродился, как свидетельствует знаменитое сообщение, полученное с самолета: “ Танки двигаются по главной улице Флёр, и им аплодирует британская армия”. Общественное мнение также откликнулось на радостные вести, полученные с передовой. Однако само собой разумеется, что горсточка танков не стремилась осуществить прорыв германских позиций, которые выстояли в течение десяти недель тяжелых боев; танков было гораздо меньше, чем требовалось для этой цели”[11].
Наверное, в этом и есть вся суть истории, когда на одну танковую атаку, приходится три точки зрения. Как вы понимаете, наиболее скромная, или же сказать сдержанная оценка принадлежит британцу, русский наоборот пишет, что именно танки помогли прорвать фронт немцев, а самое объективное – мнение Гудериана. Но даже не смотря на различные мнения, итог был один – танки оправдали себя на начальных этапах. Об этом так же писал и Ремарк: “Танки, бывшие когда-то предметом насмешек, стали теперь грозным оружием. Надвигаясь длинной цепью, закованные в броню, они кажутся нам самым наглядным воплощением ужасов войны”[12].
1917 год ознаменовался революционными событиями в России, а так же вступления США в войну. Если Франция и Англия имели постоянные притоки новобранцев, за счет своих колоний в Африке и Азии, то людские ресурсы Германии постепенно таяли. Поэтому кайзеровские войска были вынуждены перейти к обороне, постепенно перестраивая свою промышленность на выпуск оборонительного вооружения. Кеннет Макси пишет: “Главная непосредственная задача, вставшая перед немцами в 1917, – году возмещение потерь, по числу которых рекордным оказался 1916 год”[13]. В апреле 1917 года Гудериан был свидетелем неудачного применения танков французами во второй битве за реку Эна. Позже Гудериан писал:
“Танки должны были вступить в действие только тогда, когда наступление достигнет третьей или четвертой линии немецкой обороны, чтобы восполнить убывание артиллерийского огня и помочь пехоте продвинуться дальше.
<…> По крайней мере, таковы были планы высшего командования. В действительности мощнейший подготовительный артобстрел причинил ущерб только первой и второй линиям обороны, и то лишь частично; более дальние рубежи фактически остались невредимыми. 16 апреля танки простояли в боевой готовности до назначенного времени; группировка Боссю сохранила свой численный состав, но группировка Шобе лишилась 8 танков, которые увязли в грунте.
<…> В целом наступление 16 апреля 1916 года обернулось дорогостоящим провалом. Общая численность танковых экипажей составляла 720 человек, и 180 из них, то есть 25 процентов, были убиты, ранены или пропали без вести. Из 121 танка, которые отправились из района сосредоточения, 81 был потерян, включая 28 поломанных 17 просто подбитых и 35 загоревшихся в результате попаданий. Несколько танков загорелись, не получив ни единой пробоины. 20 танков были отремонтированы. Окончательный счет потерь составил 76 танков из общего числа 132, то есть 57 процентов.
После сражения французы сделали из своей неудачи следующие выводы:
а) танки обладали недостаточной маневренностью на пересеченной местности;
б) сопровождающая пехота, по существу, не оказала никакой помощи”[14].
Вообще, начальные использования танков, были скорее похожи на нерадивое использование игрушек, которые постоянно ломаются, или же просто не способны вести свое существование при малейших проблемах. Однако, как ни парадоксально, не смотря на всех скептиков армий Европы, Азии, Америки эти самые игрушки вскоре станут ценнейшим достоянием военной индустрии разных стран. А такое столь нерадивое использование танков можно списать на неопытность, неспособность не то что бы применить, а создать надежный, пускай даже легкий танк.
1918 год – двухмесячные курсы офицеров генерального штаба в Седане. Но самое примечательное, Гудериан посетил именно то место, где генерал Хельмут фон Мольтке-старший 1 сентября 1870 года наголову разгромил французов, которые потеряли 103.000 из 120.000, а пруссаки 9000 из 200.000. Позже, Гудериан повторит этот успех, но уже в 1940-ом году. “ Закончив курсы в Седане, я чувствовал себя способным справиться с любыми задачами, которые поставит передо мной будущее. 28 февраля я был причислен к постоянно основе корпуса офицеров генерального штаба” написал Гудериан в своем дневнике. Как сообщает Кеннет Макси, Гудериан свое работой в генеральном штабе очень гордился, и британский историк приводит такую цитату генерала: “Позиция Германии, как мировой державы, требовала уверенности в своей военной мощи, находившей свое, пожалуй, самое явственное выражение в подборе офицерского корпуса, являвшегося сгустком интеллекта нации и поставлявшего свои лучшие кадры в генеральный штаб”[15].
В разгар весеннего наступления Гудериан отвечал за снабжение XXXVIII корпуса, здесь он получил опыт тыловика, а так же поучаствовал на уже знакомом нам Энском направлении. 12 июня французы использовали сразу 144 танка, когда как раньше танки было принято вводить лишь малыми группами. Однако триумфа не было, 70 из 144 танков было потерянно, а это практически половина. Но вырисовывался один факт: Там где танки не применялись французская пехота обязательно застревала, а вот так где танки были, пехота развивала наступление. Эти факты упрочняли положение пока что громоздких, коробковидных танков.
Уже в июле мощные танковые атаки стали делом обычным, так например 4 июля французы бросили на одном узком направлении 60 танков. По заявлению Макси 471 танк был использован в период с 18 по 26 июля! Это 59 танков в среднем! Для начальных этапов масштаб воодушевляет. Но артиллерия еще хорошо справлялась с танками, расстреливая их в упор, в дальнейшем, редко когда орудия могли остановить танки. Хотя например в крупнейшей танковой битве Второй Мировой под Бродами, где с советской стороны учувствовало 3128 танков, а с немецкой 728. И в этой битве 88-милиметровые зенитные орудия немцев сильно потрепали советские танки, а общение потери РККА составили более 2000 танков.
Конец начался с Амьенской операции. 8 августа 1918 года началось широкомасштабное наступление союзников. Именно в нем они сосредоточили такое количество танков, что те спокойно прорвали позиции кайзеровских солдат, начав знаменитое стодневное наступление. Гудериан писал: “ Битва при Амьене не привела к перестройке тактики ни атакующих, ни обороняющихся. Перемены, скорее всего, были исключены в любом случае, принимая во внимания события, сменявшие друг друга на протяжении следующих недель, отходов союзников Германии и снижение боеспособности самой немецкой армии. Тем не менее мы ни в коем случае не должны рассматривать события 1918 года, и особенно августовское сражение, как кульминацию. Наоборот, эти события представляли собой начало, а отнюдь не завершение тотальной революции тактического, а следовательно, и оперативного потенциала. Эта революция стала результатом того, что нового оружия появлялось все больше и больше. Почему же тогда это самое новое оружие не приводило к полному краху всей оборонительной системы всякий раз, когда вступало в действие? Причина в том, что в течение всей войны его возможности недооценивали, причем как немцы, так в равной степени и союзники. Эта недооценка привела, в свою очередь, к тому, что это оружие на поле боя оказывалось бесполезным”[16].
Для Второго Рейха последующие месяцы стали последними, а вот для Гудериана это был новый виток его жизни и карьеры. После войны он активно продвигал идеи создания танковых войск, и постоянно встречал этому противодействие, с самого начала генерал был подобен своему любимому оружию. Но он наступал вперед добиваясь своего, как добивались его танки но уже на поле боя.
Текст: Максим Бородин
Источники:
1. Эрих фон Манштейн – Утерянные победы. – М.:Аст,2014. – 828, [4] c.:16 л. ил.
2. Гейнц Гудериан – Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939 – 1945/ Пер. с нем. Д.А Лихачева – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф,2016. – 574с.
3. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
4. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
5. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
6. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
7. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
8. Гейнц Гудериан – Внимание, танки! История создания танковых войск/Пер. с нем. О. Мыльникова. – М.: Центрполиграф, 2005 – 400с.
9. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
10. Николай Лысенко – Танки на крови. Русская планета. 2015.
11. Гейнц Гудериан – Внимание, танки! История создания танковых войск/Пер. с нем. О. Мыльникова. – М.: Центрполиграф, 2005 – 400с.
12. Эрих Мария Ремарк – На Западном фронте без перемен. Три товарища/Пер. с нем. Ю. Афонькина, И. Шрайбера / Вступ. ст. Г. Бергельсона; Ил. В. Гальдяева. – М.: Правда, 1985. – 576 с. 4 л. ил.
13. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
14. Гейнц Гудериан – Внимание, танки! История создания танковых войск/Пер. с нем. О. Мыльникова. – М.: Центрполиграф, 2005 – 400с.
15. Кеннет Макси – Гудериан/Пер. с англ. И. С. Соколова – Смоленск: Русич, 2001 – 400с.
16. Гейнц Гудериан – Внимание, танки! История создания танковых войск/Пер. с нем. О. Мыльникова. – М.: Центрполиграф, 2005 – 400с.
