О “левых” и “правых”, или игра была равна

О “левых” и “правых”, или игра была равна

У нас тут споры. Дебаты. Яростные конфликты. Идеологические противоречия.

– Ах, совки проклятые, ватники тупые, не желаете Евросоюза и свободного рынка! Пиночета на вас нет!

– Молчать, буржуи недорезанные, мало вас в 37-ом били! Какую страну потеряли! Социализм порушили! Сталина на вас нет!

Из года в год, что  жаба с гадюкой,  спасители Отечества сплетаются  в сладострастном экстазе. Одни жаждут Сталина, другие ищут аналог  Пиночета в русских условиях.

Это всё мило. Забавно. Дичайше интересно – с точки зрения психиатра. Но один вопрос – а при чём тут, собственно говоря, русские?

Люди любят крепкую руку. Ту, которая приведет их к светлому будущему, всё разрулит, исправит, отрегулирует…

При этом, цель сама по себе уже не важна – или это великий СССР с его стройками социализма, или некая “Свободная Россия” как рай для доморощенных либертрианцев. Главное – суть вопроса – проста и ясна:

Люди. Любят. Дубину.

При этому, популярность генерала Пиночета, человека абсолютно чуждого русским и России (это справедливо и по отношению к Сталину) удивляет.

Сегодня данного “персонажа” преподносят как борца с коммунизмом, остановившего “левую угрозу” в Чили. Однако, реальность немного мрачнее радужных фантазий- число журналистов, погибших в ходе переворота или умерших (убитых) затем в тюрьмах и концлагерях, колеблется от 2705 до 2820 человек (часть из них числится до сих пор «пропавшими без вести»).

При этом, особо стоит отметить, что под удар попали не только сторонники Народного Фронта, но и правые и либеральные активисты, выступавшие против официальной власти Чили и  Альенде. Например, совершенно аполитичная журналистка Камелия Солер, сотрудница  женских журналов «Росита» и «Конфиденсиас», была застрелена только потому, что надоела солдатам, сжигавшим книги из ее библиотеки. Но, кроме журналистов, “консервативный диктатор” и “спаситель Чили” не пожалел католических священников – левых и правых – пытавшихся остановить террор.

«Перед входом в морг выстроилась огромная толпа людей, искавших тела своих родных и близких. Служащий морга мне сказал, что средний возраст погибших 22 года. Я знала одну женщину, которая ежедневно приходила в морг для того, чтобы найти тела своих трех сыновей, которых у нее на глазах расстреляли карабинеры. Им было 14, 16 и 20 лет.

Ежедневно перед входом в морг вывешивали шесть листов бумаги со списками погибших. Неопознанные тела обозначались анонимными инициалами — NN. Однако списки регистрировали лишь незначительную часть погибших, доставленных в морг.



Пороги морга я обивала в течение целой недели в поисках тела Энрике. Лишь один день вход в морг был запрещен: в тот день была организована облава на его служащих, заподозренных в симпатиях к Народному единству.

К моргу непрерывно подъезжали армейские грузовые автомашины, кузова которых были буквально набиты трупами. По ночам курсировали большие автобусы. Проверку этого страшного груза осуществляли стоявшие на часах у входа в морг карабинеры. Никогда не забуду одного карабинера, почти подростка. Казалось, что он сошел с ума. Открывая кузов автомашины, он каждый раз хохотал и пел. Никогда не забуду мотив его песни — он имитировал Чарли Чаплина.

В первые дни моих посещений морга покойников доставляли одетыми. А в последние дни их привозили раздетыми, охотились прежде всего за вещами, представлявшими какую-либо ценность»

Элена Амаро Кастилья, чилийская студентка.

Как мило, да?

Однако, вернемся к родным пенатам.

За два года пика репрессий в СССР (1937-1938 годы) по официальным данным, был арестован 1 575 259 человек, из них, по предварительным данным, расстреляно больше полумиллиона человек. Причём не только против  противников советской власти, бывших и действующих, но и промышленных специалистов, военных высшего эшелона, ученых. Позже, уже в сорок первом, эти репрессии аукнуться страшнейшей катастрофой, которая унесет миллионы жизней.

“Тюремный врач Русина, обслуживавшая узников НКВД С. Сейфуллина, Б. Майлина, И. Джансугурова, писала в июне 1955 года в комиссию КГБ Казахской ССР по вопросам реабилитации:
“Я неоднократно оказывала медицинскую помощь арестованным, возвращавшимся с допроса следователей. У некоторых подследственных обнаруживались явные следы побоев – синяки, ссадины, а некоторые получали медицинскую помощь в связи с резким нервным расстройством”.
Майлина, как и его друзей, довольно часто избивал помощник оперуполномоченного Александр Зернов по кличке “Сашка-колун”. Был он крепкого телосложения, хорошо владел приемами профессионального бокса. Одним ударом он сбивал с ног заключенного, затем поднимал его и лупил по лицу, как по боксерской груше, до тех пор, пока тот не “расколется”, то есть пока не даст согласия подписать надуманные чекистами показания. Так возникло и дело Майлина, что он является членом так называемой “сейфуллинской” националистической группировки, ее идеологом и пропагандистом.
“Контра, враг, антисоветчик”, – к этим словам Майлин привык и уже не опровергал их, как в первые дни ареста.
“…И вот еду из Караганды в Долинку, чтобы отыскать истину о лагерной жизни Ивана Степановича Веневцева. Директор Долинского музея памяти жертв политических репрессий Светлана Климентьевна Байнова проявила большой интерес к моему поиску и сразу вызвала старшего научного работника Марину Клышникову. Она-де в свое время заинтересовалась личностью Ивана Степановича Веневцева, провела опросы бывших жителей Долинки о его жизни в лагерном крае.
Вскоре Марина принесла мне свои записи, из коих следовало, что оренбургский казак И.С. Веневцев был осужден выездной сессией Акмолинского областного суда по статьям 58–14, 58–10 сроком на десять лет и меру наказания отбывал в местах лишения свободы с 5 октября 1941 года по 25 октября 1951 года. Таким местом лишения свободы для него стала Долинка. Казалось бы, в 1951 году он стал свободен, можно вернуться на волю в родной оренбургский край! Но такого решения не последовало со стороны “власть предержащих”. Так и остался Веневцев жить в Долинке, но теперь – на правах вольнонаемного, работал то старшим бухгалтером, то счетоводом-ревизором в Карлаге. А ликвидировали лагерь – с 1965 года его определили старшим рабочим склада совхоза “Карагандинский”, затем – рабочим, сторожем стройуправления № 3 треста “Карагандажилстрой”, наконец, гардеробщиком комендантского отделения Карагандинской высшей школы МВД СССР.
В Долинке он познакомился с Марией Константиновной, разнорабочей в столовой для осужденных. Она раздавала еду заключенным и всякий раз прибавляла похлёбки в котелок нашему герою, так он ей понравился. Мария была родом из Ленинграда; чтобы прокормить свою семью, она покупала там лишние талоны на хлеб, что было незаконно. И в 1946 году Мария поплатилась за это, ее осудили сроком на четыре года…”. (Из воспоминаний Валерия Могильницкого, “Безымянные тюльпаны”, посвященного узникам Карлага.)
Согласитесь, дорогие читатели, что лишь части вышеперечисленного достаточно, чтобы пропитаться отвращением к любому восхвалению тоталитаризма.
Однако, вот же факт – такие непримиримые противники, которые тщательно высмеивают друг друга на многочисленных “правильных” ресурсах, сходятся в одном:
– Обнаглели, а? На стройку никто не хочет идти, заводы стоят, одни хипстеры вокруг!
– И не говорите, батенька. Совсем молодёжь обнаглела – на дядю работать за копейки не хотят. Им, понимаешь, свободу дали, рынок дали – а быдло в край обнаглело, гарантий социальных требует.
– Да, при Сталине такого не было!
– И не говорит! Вот бы нам Пиночета.
Но любители заключать полицейско-правовые договоры в стиле “гражданские права в обмен на рынок/социализм” плохо понимают, что такие договоры в первую очередь пройдутся дубинкой по ним самим. Напомню, что большевики, в первую очередь, начали расправы над ближайшими своими союзниками – эсерами, которые набрали в Учредительном Собрании львиную долю голосов. Согласитесь, достаточно символично.
Это сами себя граждане возомнили “защитниками истории”, “Отечества”, консервативными диктаторами и прогрессистами. А вот государство получает внятный сигнал и внятную картину: этих можно, эти не пикнут, даже сами что надо сделают – и строится вполне внятная политика, по итогам которой становится смертно и работяге Ване, и предпринимателю Виктору Петровичу, соседке бабушке Дусе. Но прежде всего смертно станет именно тем, кто так яростно желал “крепкой руки” – их первыми и потянут на стадионы, в гулаги и освенцимы, на великие стройки.
Потому что можно.
Потому, что сами выбрали, выступили, поддержали, что надо ликвидировать, отменить, урезать  – вот они первыми и пойдут. Поэтому, господа, не выбирайте тиранов. Никаких. Ни тех, что обещают свободу торговли, ни тех, что обещают социальный пансион. Не занимайте моральным садомазохизмом – себе же дешевле выйдет. Выбирайте русских. Выбирайте Россию.
Текст: Иезекииль
Задонать своей кибердиаспоре
И получи +14 баллов социального рейтинга!
Image link