Как дизайнер Малевич больше известен концептуальными проектами: росписями, которые должны были принести «смерть обоям», архитектурными эскизами, не применимыми в реальной жизни, неуклюжими столовыми приборами. Его абстрактные картины возмущали рядовую публику и критиков — они показывали только сами себя, и еще Малевич развешивал их подобно иконам, что вместе с его католическим вероисповеданием могло показаться не очень красивым. Сплошная провокация, скандал и революция. А что еще?
Сейчас уже не так важно, что имели в виду супрематисты, к чему они стремились, и может ли ваш ребенок нарисовать черный квадрат — все это случилось и закончилось. Интереснее знать детали, которые меняют общую картину: история после них выглядит иначе. Возьмем восприятие Малевича публикой и его эксперименты с обычными бытовыми вещами. Хотя сервизы и здания, которые он придумывал, не предназначались для использования, и на идейном уровне были несовместимы с удобством — Малевич и его соратники все-таки создавали вещи, которые можно было иметь так же, как нормальные, несупрематические. Мы говорим о декоре, который фундаментально не вмешивается в конструкцию того, на чем использован.
В 1900 году Наталья Давыдова, племянница Бердяева, организовала в селе Вербовка нынешней Харьковской области крестьянскую артель вышивальщиц. Тогда было модно поддерживать и возрождать народные ремесла, но мастерская Давыдовой была необычная — ей руководили современные художники.
В 1916 году к артели присоединилась Александра Экстер, состоявшая в Супремусе — творческом объединении Малевича. Осенью 1916 года у артели состоялась выставка, на которой, еще до черного квадрата, миру были впервые явлены супрематические фигуры самого Малевича — всего три вышивки с сюжетами его полотен. Переломная выставка «Ноль-десять» с черными квадратом в красном углу случилась месяцем позже, зимой, а на следующий год артель уже вышила супрематическим узором несколько сотен предметов, включая пояса, сумочки и другие мелочи и аксессуары.
Вещи были самыми обычными, а супрематическими — только нашитые на них фигуры. Что и обеспечило успех. Критикам понравилось. «Беспредметные арабески» Малевича назвали вполне пригодными в качестве украшений, в отличие от самостоятельных картин. Публике тоже понравилось — аксессуары раскупали. Те же люди, которые кривились от полотен с квадратами, охотно брали сумочки с теми же самыми квадратами.
Идея оказалась настолько удачной, что некоторые художники Супремуса дальше творили уже под впечатлением от крестьянских супрематических вышивок — что, кажется, немного расходится с оригинальными идеями их великого руководителя. Но такова судьба многих грандиозных арт-идей. Супрематизм успешно очистился от содержания и достиг своей цели, просто не так революционно, как было задумано, а так, как заведено веками. Он стал отголоском чего-то неясного — как народная вышивка, первоначальный смысл узоров которой давно никто не помнит. Невозможное соединилось с обычным, чем и обеспечило себе долгую жизнь в обычном мире.
