Современный мир, и Россию в частности, помимо украинского конфликта беспокоит другая горячая точка, возникшая в традиционной зоне конфликтов — война «Исламского государства» (здесь и далее — ИГ) с Сирией и Ираком. Ближневосточные конфликты стали суровой реальностью XXI века, но этот конфликт открывает новую страницу в человеческой истории.
Обычные конфликты на Ближнем Востоке с 40-х годов ХХ века, были, как правило, войнами за территории, нефть, или национальный суверенитет. Но эта война преследует большие цели, чем нефть и территории. Целью ИГ ставится то, что провозгласил некогда пророк Мухаммед — установить всемирный халифат, обратить весь мир в общину мусульман — умму. Это то, чего хотела Аль-Кайеда, то, чего добивались «Братья-мусульмане» в Египте, талибы в Афганистане и ваххабиты в Чечне. ИГ сумело не завязнуть в гражданской войне, подобно талибам, и ему не противостоит гигантская армия европейского государства, как в Чечне, что позволило ИГ выйти на международную арену, ведя войну на два фронта. Его средства не иссякают, его ряды становятся всё больше. Что же толкает мусульман в ряды сторонников ИГ, на какие кнопки в душе мусульманина нажимают проповедники ИГ, что вербуют себе всё новых и новых сторонников, в том числе и на Северном Кавказе?
Возникшая на основе проповеди пророка Магомета цивилизация ислама требовала от своих приверженцев активного распространения своей веры, что ярко выражено в религиозной географии ислама. Весь обитаемый мир разделяется на 3 части: Дар-уль-Ислам — место проживания мусульманской уммы, где всё устроено «по воле Аллаха»; Дар-уль-Харб — места, где мусульмане живут под властью кяфиров (неверных) и где недействительны нормы ислама; и Дар-уль-Сульф — область, где нет мусульман, и которая должна подвергнуться исламизации. То есть, Дар-уль-Ислам обязан распространиться на две остальные области, причём во время войны с ними законы ислама не действуют вообще. Чтобы сохранить веру, Дар-уль-Ислам и все современные мусульманские государства строят свою образовательную и воспитательную систему на принципах передачи «истинного знания», включавшее в себя законы Аллаха и мирское знание, равное вере. Нельзя не отметить, что вера приравнивается к знанию, а неверие к незнанию. Основанная на обычаях семейного воспитания школа воспитывает человека как члена уммы, как мусульманина, который был обязан веровать в Аллаха, открыто исповедовать свою веру и совершать богоугодные поступки. Эта система воспитания позволяет странам ислама воспитывать правоверных членов уммы, которые живут в такой системе хозяйствования и моральных координат, которые не менялись со средних веков, и живут до сих пор.
Конфликты стран ислама и Запада возникли, когда глобализация увеличила пропасть между государствами «золотого миллиарда» и мусульманскими регионами, в которых, соответственно возросла социальная нестабильность, учитывая всё более широкое распространение западной культуры и образа жизни, почти недоступного для огромного количества мусульман. Сами же страны ислама при этом занимают место сырьевых придатков в мировой экономике. Кроме того, арабские государства проиграли войны с Израилем, союзником США, проводивших насильственную «демократизацию» стран Ближнего Востока. Это сопровождалось антиисламской риторикой, а наплыв мусульман и мигрантов, бежавших от войн и нищеты, вызывает неудовольствие в старых метрополиях, тем более что мусульман становится больше и больше, вызвало своеобразную реакцию Запада в журнале «Charlie Hebdo» и реакцию мусульман Европы, устроивших ряд терактов во Франции. Это всё в совокупности вызвало раздражение и злобу в нестабильных и неблагополучных странах ислама, и война с Западом и своими собственными режимами, нацеленными на сотрудничество с Западом, воспринимается как война религиозная, призванная защитить Дар-уль-Ислам. Но исламские экстремисты идут дальше.
В исламе понятие истории строится на принципах Богочеловеческих взаимоотношений Бога и человека, и исторический процесс в исламе является процессом деградации, ввиду отхода от чистоты веры, поэтому многие исламские последователи фундаментализма считают своим долгом «очищение» ислама, возвращение его к тем принципам, которые господствовали при пророке Мухаммаде и четырех «праведных халифах». ИГ активно пытается возвратиться к этим принципам ислама, его первоначальной формы, и вышеописанная ситуация вызвала массовую поддержку ИГ мусульманами почти со всего света.
Остаётся удивляться, что в рядах ИГ много американцев и европейцев (достаточно вспомнить историю с Варварой Карауловой). Новостные ленты пестрят сообщениями о молодых британцах или американцах, завербованных ИГ. Что же привлекло в исламе молодых людей из стран с невероятно высоким жизненным уровнем, раз ради него они поехали на войну?
Молодые пассионарии не находят себе места в размеренном ритме жизни постмодернистской Европы, лишённой каких-либо привлекательных ориентиров и идеалов, что было отлично описано Френсисом Фукуямой: «Типичным гражданином либеральной демократии является “последний человек”, который, будучи вышколен основателями современного либерализма, оставил гордую веру в собственное превосходящее достоинство ради комфортабельного самосохранения. Либеральная демократия порождает “людей без груди”, состоящих из желаний и рассудка, но не имеющих духа, умело находящих новые способы удовлетворять сонмы мелких желаний путем расчета долговременной выгоды для себя. Последний человек не имеет желания быть признанным более великим, чем другие, а без такого желания невозможны достижения. Довольный своим счастьем, неспособный ощутить какой бы то ни было стыд за неумение подняться над своими желаниями, последний человек перестает быть человеком». А акт самовыражения через жертву во имя религиозных идеалов поражает воображение западного человека, касается его душ, взывая к явлениям более высокого порядка, как религия, а религия это мир сверхценностей и сверхмотиваций. Религия является универсальным механизмом снятия противоречий, возникающих в жизни человека, включает человека в непротиворечивое сообщество единомышленников, а также обладает очень мощным и эффективным механизмом обращения к подсознанию человека, его оздоровлению. Религия является единственным сравнительно эффективным механизмом снятия абсолютно неразрешимых другими способами противоречий типа противоречия «жизнь-смерть», что, нравится это кому-либо или нет, есть в бойцах ИГ.
Ещё на стадии создания своей религии, Магомет сумел опереться на национальные качества арабов: безграничную преданность в любви и дружбе, верность долгу, мужество в борьбе со всеми внешними опасностями и страсть к смелым подвигам. А у молодых европейцев, несмотря на всю мерзость и гниль «общества потребления», всё ещё сильно желание быть в живой причастности к Истории во всем многообразии ее манящих форм. В их сердцах бурлит дерзкая сила, неумолимая, бесшабашная и даже жестокая. Молодая жажда прогнуть мир под себя, изменить во имя идеи течение исторических потоков, на что они хотят направить свою нерастраченную энергию, жаркую веру, готовность к борьбе и жертве, с помощью невероятного терпения и упорства. Но главное, их влечёт беспощадная политическая воля, готовая равно умереть или убить, но непременно добиться поставленной цели… Реализацию этих прекрасных качеств они находят для себя в деятельности на пользу ИГ. Поэтому молодые парни и девушки из стран Европы и США поддаются на уловки вербовщиков ИГ, и оставив всё, устремляются на турецко-сирийскую границу, за которой для них начинается борьба.
Что же можно сказать в заключение, после лицезрения столь безрадостной картины? Вердикт будет ещё безрадостнее — сейчас Европе или США противопоставить ИГ нечего. Розовую водичку пошлого либерализма или демократии? Отвратительную культуру постмодерна? Идеологию наживы и потребления? Европа проигрывает ИГ, потому что идеология её — идеология потребления, а ИГ смог предложить всему миру мощную идею, за которую его адепты готовы умирать и хотят умирать и бороться во имя осуществления этой идеи. Мне кажется, что средневековый крестоносец смог взять Иерусалим потому, что он был вдохновляем и движим миром сверхценностей и сверхмотиваций, более привлекательным, более жизнеутверждающим. Это было христианство. Именно возвращение к христианству, обладающему всеми перечисленными качествами, сможет дать Европе свои корни. Став верующим христианином и активным прихожанином своего прихода, француз вспомнит, что он наследник Карла Мартелла, Людовика Святого, Жанны д’Арк, партизан Вандеи, героев Вердена и Марны, впрочем, перечислять можно долго, и подобрать не менее героический ряд к любой стране Европы.
Если мы не вспомним свои христианские корни, то недалеко до крушения мира пресыщенных потребителей постмодерна, которые по ночам, прячась за стенами пентхаусов и ночных клубов, давно с ужасом взирают из окон на то, как мусульмане празднуют Ураза-Байрам на главных улицах и площадях европейских столиц.
Текст: Александр Томилин
