В тот Новый год мне еще не было и двух лет. Я лежал в люльке, был окутан лаской, миром и теплом. Взрослые отмечали праздник, слушали поздравления от Бориса и смотрели салют. А всего в тысяче с лишним километров от меня заживо горели люди. Горели в машинах, танках, домах, подвалах, на улицах. А еще в паре километров русский срочник из Омска вставлял в автомат последний рожок, слышал дикие крики горцев и начинал осознавать, что скоро все закончится. Он видел как взрывается боезапас в БМП вместе с экипажем, как бетонные плиты падали на стонущих раненых, как трассирующие пули разрывали головы сослуживцев, а из рации он слышал призывы штаба корректировать минометный огонь. Спасения не будет, повсюду смерть…
Я уверен, что сильно преуменьшаю всю картину происходящего, было в разы чудовищнее. В такие моменты не получается размышлять о причинах войны, политике и дипломатии. В такие моменты важнее всеми силами попытаться добежать до подъезда и не словить раскаленный осколок в бедро.
Моя звезда не скажет “да”,
Не понадеется на чудо,
Не подарит капли света,
Никому не даст тепла,
И я люблю ее за это.
Самое удивительное, что те мальчики, которые всего месяц назад отмечали 19-й день рождения в кафе или дома с друзьями и родными, нашли в себе силы преодолеть дикий страх и боль, вылезали из-за укрытий, кидали гранаты, посылали очереди на вспышки в окнах напротив. Они выполняли приказы своих офицеров и ложились десятками на площади “Минутка”. Они вытаскивали с улиц своих товарищей с оторванными конечностями и обугленными телами под огнем чеченских снайперов. Как жаль, что этим ребятам не хватало опыта и сил. Как жаль, что их так подло предали.
Они шли в тишине
По убитой весне,
По распятым телам,
По великим делам.
И тем не менее, было время и на рассуждение о происходящем. Утром выпал январский снег, покрыв белым саваном сотни обугленных тел их товарищей и сожженную технику. Рефлексы притихали и приходило туманное и мрачное осознание. Осознание катастрофы, трагедии, великой утраты… Эти выводы превосходно дополнялись трупным смрадом и гарью. Копоть, кровь, снег. Вокруг гильзы, камни, грязь и осколки. Мозг наполнялся смешанными чувствами ужаса, страха и мести. Все бытовые проблемы уходили в глубокое подсознание. Солдаты впадали в некий транс и в тоже время контролировали свои рефлексы и действия. В прошлую ночь кто-то из них контуженным, раненым или добровольно переходил в плен к духам. Порой их сослуживцы их находили. Один из таких моментов описывает в своих мемуарах капитан Вячеслав Миронов:
«Я стрелой вбежал по лестнице, и не было никакой одышки. На крыше, прибитый гвоздями, как Иисус, на кресте лежал наш боец. В рот был ему вставлен его же отрезанный половой член. И даже несмотря на покрытое коркой грязи разбитое лицо, я опознал его по фотографии: он, он – Семенов. И хоть я, может, и видел его всего раз десять. Ком подкатился к горлу, на глаза навернулись слезы, защипало в носу. Я пожалел, что не знал его раньше. Выйдя из подъезда, мы погрузили тело в отсек для десанта и поехали. По себе я чувствовал, что сейчас горе тому духу, кто попробует высунуть нос на нашем пути. Для подтверждения своих мыслей я оглянулся и увидел у бойцов такие же страшные пустые глаза, как и у меня самого, только пылает внутри огонь мщения и ничего больше – ни одной мысли, пустота. Крови, крови, крови хочу, чтобы излить свою ярость, чтобы под прикладом треснул череп, под ботинком хрустнули ребра. Костяшками пальцев пробивать и рвать артерии, заглянуть в глаза перед смертью и спросить его, их: “Зачем ты, падаль, резал русских?”»
Со временем приходилось приспосабливаться к внешним условиям и давать отпор, воевать. Нужно было забывать о морозе, болезнях, боли и выполнять приказы. Не смотря ни на что солдаты проводили зачистки домов, кварталов, шли на помощь своим, поддерживали артобстрелом, снова и снова вытаскивали полуживые тела из горящих БМП. Накрывали гнёзда снайперов и пулеметчиков, ставили растяжки в подъездах, уничтожали разведгруппы. Все это осуществлялось в абсолютно незнакомой местности с неточными картами, с нехваткой боеприпасов, ложными наводками штаба и бардаком в радиоэфире. Каждый малейший успех сопровождался потерями. Постоянно засады, обстрелы и ловушки.
Необходимо помнить о том что это была не Великая Отечественная, не было великой идеи о защите Родины от захватчиков, не работала на них вся страна в тылу. Страна отмечала Новый Год. Их просто привезли и бросили там. Дали оружие, приказы, задачи, инструкции. Они вошли в город и поселились там навечно…
Текст: Алексей Майоров
