Симферополь встретил меня, сошедшего по трапу самолёта, прохладным порывом степного воздуха. Автобус подвёз нас к абсолютно перестроенному терминалу, который теперь было не узнать. На выходе в назначенный час меня встретил водитель, и мы поехали в направлении Керчи. Ещё два года назад эта траса была абсолютным захолустьем, кое-как поддерживаемым в пристойном состоянии. В ту ночь при свете фар, на выезде из крымской столицы, я увидел колонны фур на обочине, исчезавших в предрассветной мгле. Смотрю на знаки — большинство из них не изменилось, даже щит на симферопольской окружной всё ещё демонстрирует расстояние до Харькова, показывая к границе на Перекопе. В те ранние часы в полудрёме Крым кажется именно таким, каким я его знаю уже эти десять лет, но… это не так.
Одиннадцать лет назад я впервые приехал в Крым, тогда ещё с семьёй. Я мало что бы запомнил о той поездке, если бы не решение, которое чрез цепочку событий и десятилетие привело к тому, что вы сейчас читаете это — моя семья купила в Крыму землю с домом. С тех пор я каждое лето езжу в Крым, но не на море к толпам людей, которые я наблюдаю остальную часть года в Москве, а в собственный дом, в горы. Именно из-за того, что все эти десять лет я видел Крым изнутри, а не с лицевой стороны, я могу претендовать хоть на какую-то долю авторитетности.
Сразу скажу, внешне мало чего изменилось. Крым остался Крымом. Те же вывески, те же здания, даже на центральной улице села, в котором я это сейчас пишу, одна-единственная вывеска с названием улицы, и та по-украински. И тут вообще всё так, давно. Всё говорили по-русски, но если хотели официальности и исключительности, то говорили/ писали по-украински, хотя настоящих украинцев тут мало.
Для людей знающих есть два Крыма — Крым летний и просто Крым. Летний Крым всегда преображался одновременно с наводнением полуострова украинцами-отдыхающими. Тут более всего радовались татары на побережье, без акцента приветствуя дорогих гостей на чистом галицком наречии. Но богатые хохлы оставались прогреваться на южном берегу Крыма, а юго-восточный наводняли россияне среднего возраста, в основном с детьми, забивавшие до отказа бабушкины квартиры и домики, либо вообще существуя в палатке у моря. Крым наводнялся одинаково ленным людом, готовым в разгаре отдыха отстёгивать за бабушкин домик или канистру воды в пресловутой палатке на побережье кругленькую сумму. Так что желающих предоставить подобные услуги было предостаточно. Весь Крым, за исключением Симферополя, наверное, посылал своих представителей на заработки в «сезон». «Сезон» традиционно длится с середины июня до середины сентября, когда последние офисные клерки, решившие примерить на себе шкуру Робинзона, собирают палатки и скарб и кучками двигаются к забитым до отказа поездам на материк. Так было всегда, до марта 2014 года.
В остальное время Крым становился захолустьем, обычной провинцией постсоветского государства, которая из центра всегда выглядит лучше, чем на самом деле и это было заметно. Делать что-то в Крыму никто не хотел в принципе, а те, кто хотел непременно наживал себе проблем и… покидал управленческие должности. Всё как в РФ, только с говорком. Но при этом тут складывался определённый образ РФ, будто там всё по-другому, лучше, трава зеленее ну и далее по списку. Этому содействовали почти незаметные с первого взгляда организации, которые по большому счёту не делали ничего, кроме как направляли немой протест в нужное русло. И результаты стали видны невооружённым взглядом, ибо желание русского большинства + нелюбовь к украинскому правительству порождали стремление к объединению с РФ. Во время последний президентских выборов на Украине, в которых ещё участвовал Крым, местные говорили нам «одолжите нам Путина на один срок, он нам уж точно государство подымет». Тогда это воспринималось как шутка, но только в марте 2014 я осознал всё глубину подобной шуточной просьбы.
Прежде чем перейти к обсуждению результатов референдума (понаблюдать за ним у меня не получилось по объективным причинам), я хотел бы рассказать немного про тех людей, которые и голосовали на референдуме. Из сюжетов Lifenews мы все знаем про кучу народов, живущих в Крыму. Из них только три могут похвастаться достаточным числом. Первый народ — русский. Их большинство, но уже почти сто лет на них плевать всем и каждому, начиная с Землячки и заканчивая Аксёновым (которого эти русские терпеть не могут). Сами русские в Крыму массово разделяются на три категории: первая категория — «исконные русские», потомки тех, которые жили здесь до советской власти или до Второй Мировой войны; вторая категория («понаехавшие») — русские, привезённые сюда вместо выселенных татар русские из коренных русских земель (из Тамбова, Рязани etc) или просто переселившиеся сюда до 1991 года и их потомки, соответственно; третья категория («понаехавшие первой степени») — русские, или уже россияне, переселившиеся сюда после 1991 года, купившие здесь участок земли или квартиру, массово выбивавшие себе либо вид на жительство, либо вообще украинское гражданство, а следственной рьяно искавшие у себя в родословной какого-нибудь случайного козачка (про причины подобной «укромании» я расскажу чуть позже), либо поступавшие ещё хитрее, о чём тоже через некоторое время. Второй народ по численности, но не по значению — татары. Большинство из них вернулось из узбекского Диснейленда не просто антисоветчиками, но и ярыми русофобами (хотя русофилами они никогда и не были), в чём они сошлись с новой властью. А поскольку на русских традиционно плевали, то этих самых татар стали ставить на управленческие должности, чтобы обеспечить лояльность «титульной нации Крыма», но это осталось и сейчас, так что тут не буду спорить — стабильность во плоти. Третий народ — вице-каста неприкасаемых — украинцы. Их мало, но они ранее имели лобби на татарской земле, а татары испытывали глубочайший пиетет к хохлам, так что машины с киевскими или львовскими номерами штрафы за превышение скорости и прочую «ерунду» в Крыму получали ну очень редко. Украинцы в Крыму были тоже разные: первые приехали в Крым между 1954 и 1991 гг. и были в основном на хорошем счету у партийных ячеек «у себя»; вторые же украинцы приехали после 1991 года, чувствуя себя полноценными хозяевами полуострова (а татары им охотно подыгрывали), поэтому вели себя омерзительно, особенно по отношению к русским.
Ну а теперь обо всех из них подробно, ибо руководствуясь информацией с официальных каналов РФ/ Украины нельзя полностью прочувствовать то, что ныне происходит на полуострове. И начнём, пожалуй, с самого важного и самого обиженного народа Крыма — татар. Сами татары, быть может, никогда бы и не стали этим самым «важным и обиженным» (хотя нет, стали бы), коренное население Тавриды в своё время немного пододвинули в Новороссию, так что вышло, как вышло. Чтобы понять, что такое татарское лобби в Крыму достаточно вспомнить то, что в угоду меньшинству, не составляющему и одной четверти населения полуострова, праздник Ураза-Байрам в этом году был отмечен официально, тремя днями выходных и массовыми торжествами. Нет, я серьёзно, имея 80% немусульманского населения в Крыму (официально!), в нарушение 14 статьи Конституции РФ празднуют мусульманский праздник. В принципе, на этом можно было бы закончить данную статью, пустить скупую мужскую слезу над портретами Ермолова и Врангеля и застрелиться, но владение огнестрельным оружием в РФ запрещено, поэтому идём дальше. Татары, ко всем прочему, народ весёлый и они реально не понимают, за что их отправили на среднеазиатские курорты (что я в целом не одобряю), поэтому при украинцах они решились отыграться на русских. Не один десяток русских организаций был закрыт татарами с формулировкой «потому что». Про то, что татарские земельные захваты и сейчас неприкосновенны, я лучше промолчу. Поэтому у татар с украинцами проблем не было, первые творили что хотели, а вторые закрывали на это глаза в обмен на лояльность. Поэтому из всего более чем тысячного села на референдум пришло только восемь татар, зато все татары побежали получать российские паспорта и пособия на своих бесчисленных чад в первых рядах. Самые ушлые даже взяли кредиты в украинских банках под залог всего имущества, чтобы не возвращать ничего (к слову, так сделали не только татары). Ну а про русификацию и заикаться не стоит. Из всех татар, что я узнал за десять лет, только одну татарку можно назвать полноценно русифицированной. Зато русских, ныне мнящих себя татарами, я на память не смогу пересчитать при всём желании. Я не сомневался, что с приходом многонационалочки положение не измениться и не ошибся. Только теперь бывшие русские, ставшие татарами, ныне активно рвутся в Украину, многие из них были на Майдане, боролись за Крым без москалей и единую Украину. Сами татары же придерживались традиционной партизанско-выжидательной тактики и… просто прождали. Хотя, может, так и было задумано, но я не разбираюсь в тюркском менталитете (да и не должен).
Про русских говорить много нет смысла. Пьющие, не имеющие постоянной работы, но зато (!!!) цитирующие Евангелие и знающие даты всех церковных праздников, но при этом большинство из них даже не думают жениться и так и живут до старости без «слияния душ» и т. п. (тут все девушки знают — хочешь, чтобы было всё серьёзно и официально — заводи отношения с татарами). Русские в Крыму находились под влиянием постсоветской ностальгии всё это время, веря, что в СССР была трава зеленее, колбаса вкуснее… ну, понятно. При этом они всегда подсознательно воспринимали все трудности как временные. Они, действительно, ждали референдума, ждали возможности сделать свой выбор, который был для всех очевиден. Они и сейчас о нём не жалеют. Но энтузиазм пропал, глаза потухли, а ворох проблем, оставленный в Старом Мире, заменился новыми, уже не временными, а постоянными. Повышение зарплат и пенсий, вызывавшее ликование даже среди татар, компенсировалось исчезновением менее качественных, но более дешёвых и привычных украинских товаров, а российские аналоги, несмотря на более высокое качество, оказались слишком дорогими. И, как итог, теперь, спустя десяток минут разговора с русским таксистом, можно услышать тихую, вполголоса, но режущую ножом по сердцу фразу: «При хохлах было лучше».
Про самих хохлов можно мало чего сказать, теперь их тут почти не стало, а те, что были, либо переехали на свою «историческую родину», либо сидят тихо.
Дальнейшее описание состояния полуострова сегодня может встретить шквал критики, так что сделаю ещё одно отступление: я уже четыре года не был на побережье и вообще, из «пляжного» отдыха я уважаю лишь прогулки под соснами по древесному настилу на Рижском Взморье, с приятной компанией, разумеется. Иное — от лукавого, но для россиян сгодится.
Посещая города центрального Крыма, можно невольно столкнуться с ощущением абсолютной отстранённости. Пребывание в регионе с 30 процентами татарского населения сопряжено с сомнительными «удовольствиями» — пристальные взгляды в спину плюс особый колорит, который скорее приближает данную местность к окраине Стамбула (восточной окраине), чем к стандартной русской провинции. Но самое интересное другое, то, что я называю «комплекс Гайджина» — все считают друг друга «понаехавшими», татары русских, русские татар и т. д. Этого не увидишь, колеся по основным трассам, к этому нужно привыкнуть.
Нужно привыкнуть и к «россиянам», которым являюсь, например, здесь я. «Россияне» в Крыму — приехавшие из РФ после 1991 года и осевшие здесь (хотя бы частично). Большинство «россиян» — граждане РФ пожилого возраста, проживающие здесь на пенсию и на доход от сдачи своих московских / питерских «двушек». Крым к середине 2000-х стал российской Мадейрой — сюда ехали доживать свои дни, пытаться духовно развиться, попить вина, искупаться в море и, в конце концов, умереть. Большинство «россиян» сидело на своих участках всё лето, чтобы вне сезона объездить Крым, попить вина, побывать на море и т. д. «Россияне» так и остались «россиянами» — этот сомнительный титул, похоже, тут пожизненный, несмотря на то, что теперь тут все россияне. Но до референдума многие россияне, уже давно здесь живущие, не захотели ездить каждые полгода к парому, чтобы продлевать своё здесь пребывание и стали искать родственников из УССР, а если находили, то сразу же бежали получать вид на жительство или даже паспорт Украины. Так некоторые россияне стали украинцами.
Референдум не изменил по сути ничего. Сам он проходим забавным образом (со слов местных жителей): голосовали русские и голосовали «ЗА», татар голосовало всего восемь на всё село, но все пособия, документы и паспорта первыми получать ринулись татары (при этом номера автомобилей украинские они оставили). Но в 2014 году всем на это было наплевать, главное, что «мы снова с Россией». Зажравшихся украинских чиновников снимали по второй жалобе, все, от медсестры до нотариуса, выслуживались перед каждым, только бы не позвонили по их душу. Но это было год назад. Ныне всё снова. Как только сезон закончился на место «старых и неэффективных украинских чиновников» пришли «новые и эффективные российские». Разницы между ними никакой — это одни и те же люди, только с новым гражданством. Вот реально, одни и те же. Кто воровал при Украине, так же ворует и при РФ, система вновь работает и всем на народ плевать.
Так же очень забавно обстоит дело с транспортной системой, которая тут была плюс-минус рабочей. Главная артерия полуострова, шоссе Керчь — Симферополь, в ужасном состоянии. Трафик, который тут только ожидали, теперь стал реальностью. Огромные автоколонны добивают еле живую трассу. Да, её реставрируют, но пока всё так. Основное благоустройство — дань партийной борьбе на Украине. Детская площадка в районном центре красуется табличкой: «Партия Регионов — строим новую Украину». С тех пор Крым не изменился, он остался всё таким же контрастным. Блеск и роскошь отстроенного украинскими олигархами южного берега сочетается с бедностью и разрухой, начинающейся в километре от туристических маршрутов. Настолько же «образцовое и открытое» правительство в Симферополе просто видится насмешкой в сравнении с тотальной продажностью и бесчестностью средних и низших чиновников. Да, всё те же люди во власти, которым так же плевать на всё и на них нельзя найти управу. Настолько же плевать на все законы (например, тут реально купить SIM-карту только одного оператора — МТС, ну, ни разу не монополия), настолько же раболепствует пред ними народ. Этот народ 30 лет кормили байками о газификации, но сейчас целый район просто исключили из плана газификации, при этом продав права на вырубку леса нужным людям. Чтобы отопить деревенский дом среднего размера в холодный период нужно 2-3 машины дров, а стоимость машины эквивалентна средней месячной зарплате. Большинство из этих проблем было и при Украине, но… сейчас это РФ.
И вот как-то так приходится мыслить местному населению. Что-то подобное буркнет русский деревенский кузнец, называющий своего внука на русский манер «Олегом», пока его дочь, жена татарина, пытается вывезти своего сына на Украину, что-то подобное скажет русский комбайнёр, радуясь лишь тому, что теперь его не мобилизуют и не отправят на войну. Во всём мире страной гордятся, потому что в ней престижно жить, гордятся высоким уровнем жизни, высокой средней зарплатой, а тут гордятся тем, что… здесь не отправляют на смерть. И вот от осознания того, что крымские проблемы не решаются, жителям приходится доходить до крайностей, оправдывая свой выбор тогда — весной 2014 года. Мне тошно осознавать это, но ещё больше тошно от того, что именно здесь, на этой земле, на этих берегах исчезла русская государственность 95 лет назад. Здесь кончилась Россия — всегда говорил я, но теперь я говорю, что здесь Россия умерла…
Текст: Василий Муравьев
