В первой части этой статьи я остановился на том, что после ухода основной части гарнизона оборона Брестской крепости не была закончена, поскольку еще оставались солдаты, которые были готовы оборонять ее до конца. Но немцы стали не единственными противниками, с которыми защитниками Бреста пришлось сражаться. 17 сентября начался Польский поход Красной Армии и советские войска вступили на территорию Польши.
Начать рассказ о последнем этапе Брестской обороны необходимо с упоминания о тех, кто остался защищать крепость и их мотивации.
Еще ночью 16 сентября, когда большинство войск гарнизона начало отход из крепости, прикрывать их остались маршевый батальон 82 пехотного полка и рота саперов. Командующим оставшегося отряда был назначен капитан Вацлав Радзишевский, командир маршевого батальона. К концу ночи, когда основная часть польских солдат смогла отступить к Тересполю, к Радзишевскому генералом Плисовским было отправлено двое связных с приказом отходить. Ни один из этих связных впоследствии к генералу не вернулся. Капитан, получив приказ об отходе, принял решение не покидать поле боя. Он решил остаться и защищать крепость до последнего. Однако перед этим он объявил своим подчиненным, что разрешает им отступить. Солдаты батальона фактически оказались перед выбором – подчиниться приказу генерала Плисовского и отступить из крепости или поддержать своего командира. И они также остались обороняться.
Саперы же под командованием поручика Полячека приняли решение прорваться через немецкие цепи на юг по правой стороне реки Буг, поскольку к тому моменту разведка известила, что дорога на Тересполь захвачена неприятелем. Рота просочилась через Госпитальный остров и Хелмские ворота и благополучно добралась до деревни Страдичи. Впоследствии, переправившись через Буг, саперы смогли догнать отступавшие войска гарнизона.
Оставшийся же в крепости батальон днем 17 сентября завязал бой с немецкими войсками на Северном острове, который к тому моменту был единственным оборонительным укреплением, не занятым противником, и вел его до вечера. Однако оборонявшихся было очень мало и существовала вероятность, что если они останутся на прежней не слишком укрепленной позиции – их просто перебьют на следующий же день. И капитану Радзишевскому в голову пришло удачное тактическое решение этой задачи. Ночью этого же дня батальону вместе с одним оставшимся артиллерийским орудием удалось скрытно для германцев занять форт «Граф Берг», или же форт Сикорского, один из самых укрепленных оборонительных сооружений крепости. Форт был построен еще во времена Российской империи в 1869 году и носил название «Граф Берг» После Рижского мирного договора 1921 года об окончании советско – польской войны и утверждения польской независимости форт был переименован новыми властями в форт Сикорского.
Весь последующий день немцы предполагали, что форт пуст и продолжали искать неприятеля в других укреплениях. Их ошибка раскрылась лишь 19 сентября. Немецкое командование предложило капитану Радзишевскому и его батальону сдаться. Храбрый капитан отверг предложение, поскольку он не для этого решил остаться в крепости. И 20 сентября немцы блокировали форт и начали методично обстреливать его из артиллерийских орудий. Однако, помня о результате прежних атак и стойкости гарнизона в обороне, они не предпринимали попыток штурма. Играло свою роль и соображение, что полякам все равно некуда было деться – либо они сдадутся, либо погибнут от голода и обстрелов.
Положение осажденных изменилось лишь 22 сентября, когда к крепости подошли передовые части Красной Армии. Но изменилось не в лучшую сторону.
Прежде чем сказать о роли советских войск в осаде Брестской крепости, необходимо упомянуть о причинах самого Польского похода и его развитии и показать, как Красная Армия добралась до Бреста.
17 сентября в 5 часов утра советские войска перешли границу с Польшей в районах Западной Украины и Западной Белоруссии. Отдельные отряды польской пограничной стражи оказали им незначительное сопротивление, которое было быстро подавлено. Красная Армия начала продвижение вглубь польской территории.
Официальной целью Польского похода, называемого советской печатью «Освободительным» было избавление украинцев и белорусов от польского гнета, который действительно существовал, а также от немецкой оккупации, которая могла грозить их территориям. Однако возможность подобной оккупации была советскими историками преувеличена, а в некоторых случаях и откровенно выдумана. Поскольку на самом деле СССР просто забирал территории, указанные в подписанном 23 августа 1939 года секретном дополнительном протоколе к договору о ненападении, заключенному между ним и Третьим Рейхом и широко известному как Пакт Молотова – Риббентропа, как те, что должны принадлежать Советскому Союзу в случае «территориально – политического переустройства» По условиям этого протокола в сферу интересов СССР включались Латвия, Эстония, Финляндия, восточные области Польши и Бессарабия. Так что СССР просто решил пожать плоды начавшегося «территориально -политического переустройства» – нападения Германии на Польшу.
Для польского руководства вторжение советской армии оказалось полной неожиданностью. В условиях войны с Германией никаких воинских группировок на востоке, за исключением пограничной стражи, не имелось, и их неоткуда было взять. В этой ситуации главнокомандующий польской армией маршал Эдвард Рыдз – Смиглы был вынужден отдать приказ не вступать в боевые столкновения с советскими войсками, кроме случаев попыток разоружения ими польских частей и организованно отходить на территорию Венгрии и Румынии. Польский президент Игнаций Мосцицкий же в обращении к польскому народу обвинил СССР в попрании всех юридических и моральных норм и призвал поляков продолжать борьбу против «бездушных варваров». Впоследствии правительство Польше во главе с президентом 17 сентября переправилось на территорию Румынии, а в ночь с 17 на 18 сентября Польшу покинул и главнокомандующий армией Рыдз – Смиглы. Также около 30 тысяч польских солдат смогли эвакуироваться в Румынию и около 40 тысяч – в Венгрию.
Германское командование так же было удивлено, поскольку не ожидало выступления советских войск настолько скоро. Гитлером было собрано экстренное совещание высших военных и политических деятелей, которые обсудили различные варианты реакции на вторжение Красной Армии. В итоге вариант начать боевые действия против РККА был признан нецелесообразным. Немецкая армия еще не разбила все польские силы и война с еще одним противником могла превысить ее возможности. К тому же еще не была ясна реакция Англии и Франции, на тот момент формально участвующих в военных действиях против Германии.
Англия и Франция же, прежде чем делать окончательные выводы насчет действий Советского Союза, решили уточнить его позицию по поводу уже идущей войны в Европе. Различные просоветские силы, прежде всего коммунисты и социалисты двух стран распространяли в многочисленных газетах и выступлениях мнение, что действия СССР наносят удар прежде всего по Германии и направлены на то, чтобы она не захватила все польские земли. И, в перспективе, это может привести к напряженности в советско – германских отношениях. 18 сентября на заседании английского правительства было принято решение о том, поскольку Англия по условиям подписанного союзного договора с Польшей обязана защищать ее только в случае нападения Германии – на СССР этот принцип не распространяется. Поэтому Англия не стала протестовать против действия СССР в какой – либо форме. Также поступила и Франция. Таким образом, западные союзники Польши фактически признали советское вторжение правомерным. В действительности же СССР, напав на Польшу, фактически выступил в начавшейся Второй мировой войне на стороне Третьего Рейха. Это звучит невероятно – но факты говорят сами за себя. И лишь нерешительность и фактическое предательство со стороны западных союзников Польши помешало им признать СССР противником. Хотя, учитывая, что в тот момент Англия и Франция даже с Германией не вели никаких активных боевых действий и сдали польского союзника Гитлеру, отсутствие каких – либо действий по отношению к СССР перестает быть удивительным.
18 сентября советским войскам в Сарненском район, а также в городах Вильно, Тарнополь и Гродно было оказано организованное сопротивление, которое на сутки задержало их продвижение. С Красной Армией сражались в основном отряды жандармов, пограничники и польское ополчение. Украинское, белорусское и еврейское население Западной Украины и Белоруссии же в большинстве своем оказывало поддержку наступавших советским частям и даже в некоторых случаях создавало отряды, которое противостояли польской администрации. Несмотря на мнение на сей счет многих польских историков, поляки действительно угнетали русское, украинское и белорусское население на территории Западной Украины и Белоруссии, подчас довольно жестоко, и именно этим можно объяснить поддержку этой частью войск Красной Армии.
19 сентября произошла перестрелка между советскими и немецкими войсками в районе Львова, и этот факт говорил о необходимости проведения четкой линии разграничения советской и германской территории. Поэтому 20 и 21 сентября состоялись советско – немецкие переговоры, на которых было подписан Протокол об установлении демаркационной линии на территории бывшего Польского государства. Согласно этому Протоколу демаркационная линия проходила от реки Писы на севере Польши до истоков реки Сан на южной границе между Польшей и Украиной. Одним из приграничных городов, захваченных Третьем Рейхом, который он по условиям договора должен был передать СССР, был Брест.
На территорию Западной Белоруссии 17 сентября вступили войска Белорусского Фронта под командованием командарма 2 ранга (персональное военное звание высшего командного состава Красной Армии, примерно равное званию генерал – полковнику в армии современной России) Ковалева 3, 4, 10, 11 армий и конно – механизированной группы. 4 армия под командованием комбрига Чуйкова на южном участке фронта начала движение в район Бреста.
18 сентября 4 армия заняла город Барановичи в 190 километрах от Бреста.
20 сентября, после подписания Протокола об установлении демаркационной линии, командир 29 танковой бригады комбриг Семен Моисеевич Кривошеин получил от командующего армией приказ не позднее 2 часов 22 сентября занять Брест. Ему удалось выполнить приказ и 21 сентября, преодолев около 120 километров, бригада достигла города и встретилась с немецкими войсками. По аналогии со знаменитой «Встречей на Эльбе» 25 апреля 1945 года между советской армией и войсками западных союзников события 22 сентября 1939 года я бы предложил назвать «Встречей на Буге» Из дальнейшего рассказа станет ясно, почему.
Прибывшие в город советские войска расположились на его восточной окраине, а Кривошеин отправился в штаб Гудериана, чтобы обсудить передачу города и крепости. Командующие немецких и советских войск легко смогли найти общий язык, поскольку оба владели французским. Кривошеин выучил его во время командировки во Францию в 1935 года, Гудериан же знал французский со времен обучения в военной академии в Берлине.
Согласно мемуарам Кривошеина, Гудериан предложил провести совместный парад с построением солдат советской и немецкой армии на площади. Кривошеин пытался отказаться, ссылаясь на отсутствие приказа командующего армией и усталость солдат, но Гудериан настаивал. В итоге Кривошеин согласился на предложение немецкого командующего, но предложил свой вариант проведения парада.
По предложению Кривошеина, немецкие войска 22 сентября в 4 часа дня в походной колонне со штандартами впереди должны были пройти по улице Люблинской унии в центре города и покинуть город, а советские – вступить в город в походной колонне и, остановившись на улице, по которой проходят немцы, салютовать им знаменами. Оркестры частей обеих сторон должны были исполнять военные марши.
Гудериан согласился на предложенный вариант, однако внес замечание, что он вместе с Кривошеиным должен находиться на трибуне и приветствовать участвующие в параде войска. Таким образом, план парада был составлен.
22 сентября 1939 года в 4 часа дня состоялся совместный парад союзников и фактических победителей в войне с Польшей. В центре города перед зданием Полесского воеводства были установлены трибуны, украшенные советскими и германскими флагами. В соответствии с планом, перед трибунами, на которых находились комбриг Кривошеин и генерал – лейтенант Гудериан, под звуки оркестра промаршировали сначала немецкие, а за тем советские части. Командующие приветствовали проходящие войска. После окончания парада в торжественной обстановке был спущен немецкий флаг и поднят советский, командующие дали друг другу обещание снова встретиться в Берлине и Москве, и немецкие солдаты покинули Брест. Город был передан Советскому Союзу. Обещание, как покажут дальнейшие события, окажется пророческим.
Некоторые советские историки впоследствии неоднократно заявляли о том, что никакого парада не было и советские войска вошли в город уже после ухода немецких. Однако это – абсолютная ложь, которая не подтверждается ни одним историческим документом. Для доказательства этого обратимся к мемуарам командующих обеих сторон, участвовавших в параде.
Согласно «Воспоминаниям солдата» Гудериана: «В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы, оставшиеся неразрешенными в положениях министерства иностранных дел, были удовлетворительно для обеих сторон разрешены непосредственно с русскими. Мы смогли забрать все, кроме захваченных у поляков запасов, которые оставались русским, поскольку их невозможно было эвакуировать за столь короткое время. Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией смены флагов в присутствии комбрига Кривошеина»
А вот что рассказывает о тех событиях Кривошеин в своих мемуарах, названных им «Междубурье»: «В 16.00 я и генерал Гудериан поднялись на невысокую трибуну. За пехотой пошла моторизованная артиллерия, потом танки. На бреющем полете пронеслось над трибуной десятка два самолетов.
Потом опять пошла пехота на машинах. Некоторые из них, как мне показалось, я уже видел. Очевидно, Гудериан, используя замкнутый круг близлежащих кварталов, приказал мотополкам демонстрировать свою мощь несколько раз…
Наконец, парад окончился»
Как видите, оба командующих указывают в своих мемуарах, что 22 сентября происходил именно совместный парад, поэтому любые спекуляции советских и постсовестких историков, пытающихся доказать, что советские войска не участвовали в параде вместе с гитлеровцами – бессмысленны.
Однако и на этом рассказ об упрямом капитане Вацлаве Радзишевском и последних защитниках Брестской крепости из 82 полка не заканчивается.
К моменту вступления в город советских войск Гудериан так и не сумел уничтожить или принудить к сдаче оставшихся в форте Сикорского польских солдат и он был вынужден передать решение этой проблемы в руки советских войск. 22 сентября защитники форта имели возможность наблюдать за парадом и вы можете представить себе, что они чувствовали. Но их было слишком мало, чтобы как – либо помешать проведению парада.
Польские солдаты не видели какой – либо принципиальной разницы между немецкими и советскими войсками, поэтому решили не сдавать крепость и последним. И уже вечером 22 сентября на штурм форта пошли солдаты Красной Армии при поддержке двух броневиков. Один из них полякам удалось подбить из единственной имеющейся пушки, а другой – свалился в ров. За броневиками в атаку пошла советская пехота и трижды была отбита с потерями. Штурм провалился.
Следующие попытки овладеть фортом были предприняты советскими войсками 24 и 25 сентября, однако и они не увенчались успехом. Осознав, что форт не удастся взять так легко, Кривошеин решил подойти к штурму серьезно.
26 сентября Красная Армия предприняла еще одну попытку штурма. На сей раз была применена тяжелая артиллерия, после которой советские солдаты начали массированное наступление. Но и на этот раз полякам удалось отстоять форт. Красноармейцы были принуждены к отступлению.
Вечером этого дня перед фортом появились советские парламентеры, которые объявили, что польские солдаты не должны сопротивляться Красной Армии, так как она не является врагом и пришла, чтобы помочь населению Польши. На этот капитан Радзишевский ответил, что если советские солдаты – не враги, то они должны оставить польскую крепость в покое, и в очередной раз отверг предложение о сдаче.
Однако положение обороняющихся к тому моменту стало отчаянным. Они понесли значительные потери, отбивая многочисленные попытки штурма. Не осталось снарядов и припасов. К тому же гарнизону было неоткуда ждать помощи. Польская армия была разбита, отдельные ее части эмигрировали или сдались в плен. Польское правительство находилось за границей и Польша как суверенное государство фактически перестало существовать. Принимая во внимание все эти факторы, Радзишевский ночью 26 сентября собрал оставшихся в живых польских солдат, чтобы решить – вести ли оборону дальше и неминуемо погибнуть или прекратить сопротивляться. В итоге капитан Вацлав Радзишевский поблагодарил защитников за службу и отдал маршевому батальону 82 пехотного полка последний приказ – самостоятельно пробираться к своим домам и семьям. И остатки гарнизона Брестской крепости начали небольшими группами незаметно уходить из форта.
К утру 27 сентября в форту Сикорского остались тяжелораненые, которые не могли самостоятельно передвигаться. 12 – дневная оборона Брестской крепости была окончена. Советские войска полностью заняли Брест.
Что касается дальнейшей судьбы защитников крепости и самого капитана Радзишевского, то при передаче Бреста немцы оставили 29 танковой бригаде и плененных в крепости поляков, к которым теперь добавились те, что были захвачены в плен в форте Сикорского. Советские войска отделили солдат от офицеров и поместили всех в городскую тюрьму и крепостные казематы. В дальнейшем их использовали на работах по расчистке завалов в крепости. После сортировки и соответствующей проверки биографии большинство рядовых солдат, особенно жителей Западной Белоруссии и Украины, были отпущены домой. Офицеров, служащих польской полиции, жандармов и множество раненых же в течение октября – ноября 1939 года вывезли по железной дороге в Смоленскую область и отправили в Катынские лагеря. Впоследствии большинство из них во время событий Катынского расстрела весной 1940 года были убиты.
Сам же капитан Радзишевский с небольшой группой солдат добрался до деревни Мухавец неподалеку от Бреста. Здесь они переоделись в штатское, закопали документы и отправились к своим домам. Капитан вернулся в Брест, а потом пробрался к жене и дочери в город Кобрин. Однако, по доносу местных жителей, узнавшив в нем капитана польской армии, Радзишевский был арестован НКВД и снова оказался в Бресте, который недавно столь отчаянно защищал. Правда, в этот раз в качестве заключенного. Радзишевский вместе с другими офицерами содержался в брестской тюрьме под названием «На Бригитках», в которой до него сидел знаменитый впоследствии Степан Бандера, выпущенный на свободу польской администрацией перед началом осады крепости. Дальнейшая судьба храброго капитана Радзишевского достоверно неизвестна. По одной версии он сгинул в лагерях ГУЛАГа, по другой – был расстрелян в Катынском лесу. Известно точно лишь одно – капитан Вацлав Радзишевский, как и дивизионный генерал Константин Плисовский, доблестно защищал Брестскую крепость, выполнил свой долг и ушел из крепости непобежденным.
Длившаяся около 12 дней оборона Брестской крепости является еще одним примером, доказывающим, что небольшой гарнизон, обладающий высоким боевым духом и находящийся под умелым командованием, способен доблестно защищать старые фортификационные сооружения от многократно превосходящего по численности противника, и даже от нескольких. Дальнейшие события обороны Брестской крепости летом 1941 года лишь еще раз докажут этот факт.
События Брестской обороны и совместного парада советско – немецких войск 22 сентября 1939 года плохо ложатся в современную официальную насквозь «сусальную» картину участия СССР во Второй мировой войне. Они неудобны и заменяются тезисами о неравенстве сталинизма и нацизма и их принципиальном антагонизме. Но для поляков, защищавших Брест, никакой особенной разницы между двумя захватчиками не было. Не было этой разницы и для населения Польши, которому оба режима предоставили массовые репрессии, высылки и лагеря. К сожалению, как покажут дальнейшие события, не почувствовал принципиальной разницы и русский народ, которому пришедший захватчик устроил все те прелести, что существовали при большевизме, только в еще большем количестве.
Я не пытаюсь «обелить» кого – либо и, наоборот, заявляю, что в развернувшейся Второй мировой войне виноваты все стороны. К сожалению, среди воевавших стран в 1939 году не было невиновной стороны. Каждый был виноват по – своему. Польша была виновна в том, что совместно с Гитлером делила Чехословакию и не подготовилась к войне с ним, мечтая о захватах на востоке. Союзники Польши в лице Англии и Франции были виновны в том, что не использовали свою единственную возможность раздавить Третий Рейх, когда он еще был слаб и, наоборот, потворствовали его усилению, мечтая, чтобы он уничтожил большевизм. Третий Рейх был виновен в том, что переоценил свои возможности, обладал слишком большими планами по захвату чужих территорий и недооценил своих противников. Советский Союз же был виновен в том, что пошел на сделку с Гитлером и фактически ввязался во Вторую мировую войну на его стороне. Дальнейшие ошибки вроде Зимней войны с финнами привели к тому, что СССР получил войну на своей территории, которую выиграл напряжением всех сил и с огромными потерями.
События Брестской битвы и Брестского парада нельзя забывать, поскольку они занимают такое же важное место в истории участия Советского Союза во Второй мировой войне, как, например, штурм Берлина в 1945 году. Без них не получится в полной мере понять логику развития событий того времени и их причины. И эти события необходимо изучать, если мы хотим выстроить правдивую картину участия русского народа в событиях 1939 – 1945 годов и не хотим повторения ошибок прошлого.
Гай
