Месяц назад ко мне обратился представитель молодого поколения с просьбой помочь в написании сочинения на конкурс, посвященный 70-летию штурма Кенигсберга. Я недолго думая согласился, но уже позже, дома, сев непосредственно за написание, задумался, а что писать-то? Вспомнил сразу многочисленные фильмы и сериалы по телевидению о Второй мировой и послевоенной жизни, нагуглил огромное количество ссылок и рассказов в Интернете, отчего содержание будущего сочинения мне виделось несколько необычным, дабы не повторять в очередной раз всем известные цифры и факты. Уже по ходу написания в голове стали формироваться никогда не посещавшие меня мысли, сопровождаемые чередой новых событий из повседневной жизни. Собственно, почему я решил разродиться данным текстом не к 9 мая, ко Дню Победы, а именно сейчас, в преддверии 70-летия штурма Кенигсберга? Постараюсь ответить развернуто, чтобы было понятно каждому: от коммуниста до так называемого «патриота».
Буквально на днях один мой знакомый поделился со мной ссылкой на статью, посвященную визиту некоего блоггера из ЖЖ в поселок Ясное, что находится в моем родном регионе – Калининградской области. Признаюсь, я житель городской, сам там ни разу не был. Да и, ознакомившись с текстом статьи и фотоподборкой, не пожалел об этом. Зрелище удручающее. Приведу лишь несколько цитат, чтобы было понятнее: «одно из самых глухих мест Калининградской области», «заброшенная, но еще крепкая старая церковь», «повсюду следы прошлого», «за фасадами давно никто не смотрит, и через много лет на свет проступили старинные вывески на стенах», «домам больше сотни лет, последние семьдесят они пребывают не в лучшем состоянии», «единственное в поселке кафе-бар работает только по выходным, так как на большее у местных жителей нет денег», «за 70 лет пребывания в составе России немецкий город стал мрачным, полумертвым селом». Да уж, кадры из кинофильмов постапокалиптической тематики выглядят и то благополучнее.
Возникает вопрос – наши предки точно воевали за такое будущее? Миллионы русских людей отдали свои жизни, чтобы старый немецкий город таким и оставался спустя 70 лет – старым и немецким? Ежегодно 9 мая люди выходят на улицы, чтобы отметить День Победы. Для чего? Почтить память жертв Великой Отечественной войны или просто так по инерции, праздник и все такое? Чтить память не значит обвешиваться ленточками и распивать горячительные напитки, а продолжать дело тех, кто его начал. О каком я деле? О построении России – свободной, сильной и прогрессивной. Именно те солдаты, что сложили свои головы на полях Кенигсберга в начале апреля 1945 года, и положили начало этому самому делу. А что мы? А мы, судя по всему, решили взять паузу, устали видать, пускай следующие поколения строят будущее. Да еще в нагрузку и свое наследие оставили, убив населенный пункт окончательно. А ведь таких населенных пунктов не один – много их по всей стране. Или золотого цвета памятник Ленину – ого-го какой подарок, что все вокруг само от такого соседства должно расцветать и пахнуть? По-моему, начиная с 1917 года все как раз наоборот и происходит.
По телевизору, в газетах, на радио и в Интернете большинство СМИ порождают все новые и новые сведения о фашистах и нацистах в Европе, особенно любят их искать в соседних нам странах. Все бы ничего, правильно, если бы не одно «но». У нас в особенности любят искать тех, кто не уважает страницы нашей истории в Грузии, на Украине и в странах Прибалтики, то есть на тех территориях, что некогда были одним целым, частью нашего, русского мира, а теперь занимают политические и идеологические позиции по противоположную нам сторону баррикад. При этом совсем не замечают аналогичных вещей в как бы дружеских нам странах Средней Азии. Так, в Узбекистане на днях снесли очередной памятник героям ВОВ. В городе Ангрене был снесен обелиск солдатам-ангренцам, считавшийся местной культовой достопримечательностью. Построенный в 1967 году, памятник не дожил до полувекового юбилея всего два года, в последнее время пребывая в ужасном состоянии. Борьба с памятниками в Узбекистане началась еще в 2003 году, когда в Фергане огромный мемориал погибшим солдатам-ферганцам был полностью демонтирован, несмотря на то, что памятник, называвшийся в просторечии «Алёша», был культовым местом для горожан. Памятники помельче вообще никто не считал. Их почти не осталось в дружественном Узбекистане, который, кстати, сам заплатил за Победу жизнями 118 тысяч своих земляков. Кроме того, в рамках борьбы с «колониальным наследием» были переименованы 95% улиц, поселков и прочих объектов, имеющих политически-незрелые «советские» или «имперские» названия. Даже Пушкина не пожалели.
Зато отечественные коммунисты (аж передергивает от подобных словосочетаний) собрались установить 15 памятников Сталину к 9 мая. Не понимаю, какой вообще может идти разговор о Сталине в преддверии Дня Победы? XXI век – борьба за космос, развитие нанотехнологий, а мы все пытаемся вернуть Сталина с его «благим» ГУЛАГом в умы людей, причем не своих, откуда он и не уходил. Игра в Советский Союз уже вернула нашу Родину к территориям XVII века, так может стоило бы задуматься, как не допустить такого же возвращения и в плане уровня жизни?
Как всем известно, сегодня на территории Донбасса ежедневно гибнут люди. Не просто люди, а русские люди, такие же, как и мы. И счет их смертям идет уже давно на тысячи. До недавнего времени я старался занимать довольно сдержанную позицию относительно новостей с той земли. Нет, у меня, конечно же, была своя точка зрения, свои симпатии, свои взгляды, но они были для меня и для круга близких мне людей. Так вот, 16 марта сего года в Константиновке, что подле Донецка, была насмерть раздавлена гусеницами БМД 8-летняя девочка по имени Полина, которая ведь даже не ведала о войне ничего толком. Вечером того же дня довелось мне переписываться с одним моим хорошим знакомым, к слову, умнейшим человеком, в ходе чего вскользь была поднята и эта трагедия. Даже не передать словами, сколько сочувствия и переживаний было в коротких и ясных предложениях моего собеседника, которому удалось пробудить во мне столь долго спящие эмоции. Одного взгляда в глаза той девочке даже через фотографию хватило, чтобы вызвать у меня столь сентиментальные чувства, которые я столь же редко и испытываю. Я не пытаюсь и не хочу делать акцент на войне на Украине, о которой и без меня сказано более чем, я лишь хочу сделать акцент на смертях простых людей, гражданского населения, что она нам приносит. Но ведь 9 мая никто не вспомнит о Полине и тысячах других русских мужчин и женщин, стариках и детях, которые уже похоронены на землях Донбасса. Снова парады, снова ленточки, снова радостные крики в пьяном угаре до самого утра и загаженные мусором улицы, как итог сего празднования. Хотим почтить память предков, так давайте возложим цветы к их братским могилам, поможем человечески дожить тем, кто еще жив, перестанем гордиться так, что эта гордость выглядит хуже всякого цинизма, и, в конце концов, возьмем курс на возрождение некогда великого и могучего русского государства.
В завершение, хочу привести сочинение, с которого и начал эту статью. Если не простые слова, то, может быть, именно часть той жизни, которой жили те, чью память мы чтим каждый год 9 мая, заставит задуматься читателей хоть самую малость о поднятых в моей статье проблемах.
*****
Здравствуй мой юный друг, дорогой потомок. Пишу тебе в столь далекий 2015 год. Там, наверное, кругом высокие и красивые здания, чистые улицы, магазины с самым разнообразным ассортиментом, счастливые и добрые люди, а самое главное воздух. Воздух, который веет свободой. За эту свободу уже отдали свои жизни миллионы человек, и одному Богу известно, сколько еще отдадут.
Ты в своем «сегодня» выбираешь, что будешь кушать на завтрак, обед и ужин, какую одежду оденешь, идя на улицу, строишь планы на вечер и следующий за ним день. Ты влюбляешься, учишься и работаешь, читаешь о новых научных открытиях и изучении космоса, нисколько не ограничивая себя в мечтах.
Позволь и мне рассказать о своем «сегодня». О «сегодня» длиною в жизнь. На дворе 10 апреля 1945 года. Развалины старого восточно-прусского города Кенигсберг, где пару часов назад были уничтожены последние очаги сопротивления немца, а на башню Der Dona было водружено Красное знамя Победы. Возможно, в будущем по поводу красного цвета, как цвета государственной символики, цвета коммунистической идеологии, будет разгораться множество споров, но здесь и сейчас для нас, простых солдат, красный цвет – это цвет крови, которой окроплена каждая пядь земли. Пядь земли каждого из городов нашей Родины – России, которая отстояла свое существование без чуждых и вражеских нам нацистских оков ценою жизни своих детей, отцов и матерей. А сегодня враг был бит уже на своей территории, на пути к освобождению народов Европы доблестным и самоотверженным, смелым и бесстрашным русским воином, уже не раз спасавшим Старый Свет от тирании и оккупации.
Официально немцы капитулировали еще вчера, 9 апреля, когда генерал и комендант города-крепости Отто фон Ляш подписал акт о капитуляции. Но, справедливости ради, нужно заметить, что действия немецких войск были мужественны и героичны. Здесь и нечему удивляться – они защищали свой город, отчего победу и пришлось отложить на день. Но обо всем по порядку.
К слову об обороне. В ней принимало участие порядка 130 000 немцев, в том числе личный состав, резервы, специализированные и тыловые части, подразделения фольксштурма (отрядов народного ополчения). Кроме того в городе находилось около 25 000 человек мирного населения. Сейчас уже можно смело утверждать и о количестве орудий и танков, коих было 4 000 и 108 соответственно. Авиация противника состояла из 170 самолетов.
Столь значительное средоточие военной силы в Кенигсберге можно охарактеризовать его важнейшим политическим и стратегическим значением. После взятия города-крепости перед нами открывалась дорога на Берлин. Эх, как мы все были воодушевлены одной этой мыслью – Берлином, горящим и разрушенным, как наши дома, села и города за спиной, спустя четыре года войны. Мы жаждали реванша, мы верили в победу. Нас было не остановить.
Нашей армией командовал маршал Василевский Алексей Михайлович. Соотношение в живой силе было приблизительно равным. 137 000 бойцов было сформировано соединениями 2-го и 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов при поддержке Балтийского флота и авиации. Последняя имела явное преимущество по сравнению с вражеской, как и танки с орудиями: 2 000, 538 и 5 000 соответственно. Этому имелось простое объяснения – все, абсолютно все понимали важность этого сражения, от рядового до генерала. У каждого без исключения эта война, развязанная Гитлером и его бездумными территориальными и личностными аппетитами, отняла кусочек жизни: у кого-то дом и имущество, у кого-то родных и близких. И каждый считал своим долгом сделать все возможное, а если нужно отдать жизнь, лишь бы приблизить день падения и безоговорочной капитуляции Третьего Рейха. Но сперва нужно было взять Кенигсберг.
Штурм начался мощной артподготовкой и бомбардировкой авиации, затем в полдень под прикрытием огневого вала в наступление пошли пехота и танки. Продвижению последних мешала загородительная линия врага, состоящая из траншей, противотанкового рва, проволочных заграждений и минные поля. Несмотря на все это, к исходу дня нам удалось вклиниться в оборону противника на несколько километров и перерезать железную дорогу Кенигсберг-Пиллау, таким образом, прорвав-таки первую оборонительную линию. Второй день штурма начался с прорыва в город, чему мешала вторая линия обороны, состоящая из каменных зданий, баррикад и минных заграждений. Нашему продвижению активно способствовала поддержка с воздуха, без которой бои бы затянулись намного дольше. Немец поджидал в каждом доме, за каждым углом, на каждой улице. На месте одного убитого появлялись уже двое. И так шаг за шагом, теряя своих боевых товарищей, которым уже не суждено было увидеть триумфа, мы приближали, как могли, миг ликования, добра и справедливости. К исходу второго дня штурма русским оружием были взяты порт города и железнодорожный узел, а также важные промышленные объекты.
После небольшого перерыва, взятого на передислокацию частей, закрепление на уже завоеванных территориях и объектах, стягивание техники и вооружений к центру города и провиант, утром 8 апреля оставшимся частям немецкой обороны было предложено сдаться. Но последовал отказ. В этот момент я зауважал немцев. Я увидел в них не солдат, не убийц, а таких же людей, как и я. Теперь уже они бились за свою свободу. Теперь уже они были загнаны в угол. Но я понимал, что либо они меня, либо я их.
Массированные бомбардировки и штурм последней линии обороны центра города-крепости, состоящей из бастионов и башен, продолжились. 9 апреля немцы капитулировали по приказу уже упомянутого мною генерала Ляша, подписавшего акт о капитуляции. Далее начались подсчеты потерь, захоронения погибших, доклады в Москву, небольшой отдых. Как таковой радости не было. Я, как и все, понимал, что война еще не закончена, пока целым и невредимым находится логово дьявола на Земле – здание Рейхстага с развивающейся на нем свастикой. Да и невозможно было улыбаться, когда на твоих глазах хоронят тех, с кем еще совсем недавно ты сидел в одном окопе, которого прикрывал во время штурма при захвате очередного участка города, с кем разделял скудное питание из одной миски. Егор Дудин, Роман Семенов, Иван Логунец, Анатолий Величко, Николай Никоноренков и многие другие – вечная им память. Потери гитлеровцев составили: 35 000 убитыми и 70 000 взятыми в плен. Наши потери: 3 700 убитыми, которые уже никогда не вернутся домой, не увидят своих жен и матерей, никогда не увидят, как растут их дети.
Мой юный друг, дорогой потомок, настала пора прощаться. Исписанные почти до пальцев карандаш и клочки бумаги, взятые у пленного немецкого офицера, вынуждают меня заканчивать повествование. Нам передали, что в Москве успешное завершение штурма Кенигсберга будет отмечено салютом высшей категории, а за участие в самой операции планируют выдавать медали – «За взятие Кенигсберга». Возможно, в будущем, в твоем «сегодня», память об этой войне и об этой битве в частности будет увековечена в учебниках по истории, во множественных законах, приказах и постановлениях, памятниками и монументами, названиями площадей и улиц. Запомни главное – чтобы эта память никогда не покидала твоего разума, и твои желания были шире моих. А сегодня, в моем «сегодня», мне хочется лишь одного – вернуться живым.
Николай Журавлёв
